Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Достаточно для чего? Для того чтобы люди успели уничтожить себя сами? То есть, Шут считает, что если человечество и погибнет, то только от своей собственной руки? В этом проявляется твой извращенный гуманизм? Или ты желаешь, чтобы мир рухнул под твоим командованием? Но никак не…

- Никак не, – активно закивал Шут, уже практически добравшийся до небоскреба. – Быть может, тебе не пристало верить в человечество. Но в Шута ты верить обязан.

- Я никому и ничего не обязан, – зло прошипел Тээки, проводя длинными пальцами по тросу и выжигая его. – Убрать тебя – и всё пойдет своим чередом, – усмехнулся он, с удовольствием наблюдая, как поверхность троса плавится.

- Убрать меня? – Шута затрясло. Сперва Тээки решил, что фигура злится, но через мгновение разочарованно осознал, что она смеётся. Шут расхохотался так, будто услышал самую лучшую шутку за всю свою жизнь.

- О, ТехноБоги! – воскликнул он, зааплодировав. – Вот поэтому ты любимчик Шута, Тээки! – воскликнул он. – Ты всегда говоришь такие смешные вещи! Убрать Шута… Нет, вы это слышали? – развел Шут руками, обращаясь к невидимой публике. – Убрать Шута – означает обречь мир на неминуемую погибель, да. Мир, в котором существуешь и ты, Тээки.

- Чего я искренне не желаю.

- Желать – удел королей. А рабы не имеют права даже думать об оном, не то что говорить вслух.

- Я не раб!

- А вот это, мой дорогой Тээки, решать не тебе. Только Шут знает, кто ты есть и кем ты можешь стать. Ведь ты обязан подчиняться Шуту беспрекословно. Или уже забыл? Так может стоит напомнить? – подмигнул Шут, явно еле сдерживая новый приступ дикого смеха. – Тээки, – произнес он имя фигуры нарочито ласково. – Думаешь, Шут позвал тебя просто так? Чтобы поглумиться над твоей глупостью? О нет, у Шута на тебя большие планы. Ведь ты у нас такой важный. Стой и не шевелись. И левый глаз… Держи его широко открытым.

- Чт…

- Шут повелевает. А слова Шута для тебя – закон. Хочешь ты того или нет.

Тээки не был человеком, но принимая людской облик, наделял себя не только их внешностью, но и их уязвимостью. Перевоплотись он в фиолетовое пламя, и проблема тут же решилась бы. Но теперь, получив конкретный приказ, сделать это было уже невозможно. Зло скрипнув зубами, Тээки, явно больше не контролируя своих действий, раздвинул пальцами левой руки веки, смиренно ожидая, что будет дальше. Шут подошел к фигуре почти вплотную, дунул на кончики своих пальцев, а затем протянул руку к Тээки, и фигура лишь теперь заметила уродливый длинный ноготь на большом пальце маньяка. Шут погрузил его вместе с указательным и средним пальцем в глазницу Тээки настолько легко, будто каждый день вырывал чьи-то глаза. Из горла Тээки вырвался сиплый хрип. Боль оказалась дикой. Но закрыть глаз или оттолкнуть Шута возможности он не имел.

Приказ есть приказ.

И ничего с этим сделать нельзя.

Шут сжал пальцы вокруг глазного яблока Тээки и с силой дернул его на себя, разрывая зрительный нерв и извлекая глаз наружу. По левой щеке фигуры заструилась кровь. Дыхание раба Шута сбилось, с губ сорвался тихий протяжный стон. И почему Тээки был обречен чувствовать боль? За что? Неужели за столько столетий он не замолил свои грехи? Не отплатил сполна?

Улыбка Шута была ему красноречивым ответом.

Нет, не отплатил.

Нет, не сполна.

Нет, даже не думай, что это когда-нибудь закончится.

Никогда.

- Ненормальный ублюдок, – в сердцах выплюнула серая фигура, покачиваясь от боли. Что бы он ни делал, всё не имело смысла и он сам прекрасно понимал данный факт. Единственное, чего он желал: хотя бы на секунду пошатнуть самоуверенность Шута в его всесилии. Но это, видимо, было абсолютно невозможно.

- Ненормальный, да, – кивнул Шут, разглядывая глаз. – Ублюдок, да, – подтвердил он, сжимая зрительный орган в кулаке. На мгновение сквозь пальцы просочились всполохи фиолетового пламени, а когда маньяк разжал кулак, глаз как ни в чем не бывало блестел в свете вечерних рекламных отблесков, разве что радужка его сверкала фиолетовыми искрами. – И каково это – зависеть от такого, как Шут? – прошептал он, подцепляя глаз Тээки двумя пальцами, поднося его ко рту и внезапно облизывая. Тень вздрогнула, наблюдая, как язык Шута касается его зрительного органа. – Каково это понимать, что именно в руках ненормального ублюдка судьба всего чертового мира? – прошептал маньяк, закидывая глаз в рот и проглатывая его будто конфету.

Тээки не нашел, что ответить. Он лишь мрачно наблюдал за тем, как Шут делает последний шаг ему на встречу, буравя психопата ненавидящим взглядом единственного уцелевшего глаза, но испытывая и иное чувство. Чувство, которого Тээки стыдился и ни за что бы никогда им не поделился.

Восхищение.

Фигура в черной толстовке добралась до конца троса, ловко перебралась на козырек окна, а оттуда проникла на стоянку. Шут мягко спрыгнул на капот припаркованной машины и подарил Тээки одну из тех ликующих ухмылок, от которых любому стало бы не по себе.