Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

— Сам подумай: Май больше нет, а ты никогда не проснешься, значит, отпадает необходимость просыпаться и остальным ТехноБогам.

— Не факт…

— И тем не менее! И раз ты изменил проклятье Май, означает ли это, что претерпел изменениям и твой призыв всем ТехноБогам тянуться друг к другу? Мы потеряемся? И больше не сможем отыскать друг друга? Эта последняя жизнь, когда мы можем быть вместе, а затем… Полностью растворимся в этом мире став обычными людьми?!

— Коими и должны быть, — прорычал Найт, еле скрывая раздражения.

— Не слушай Анжело. Он излишне волнуется, — внезапно встал на сторону Найта Бэйн. — У Макка не было выбора, ты ведь это знаешь. Что же касается твоего беспокойства по поводу того, что мы не сможем найти друг друга… Сомневаюсь, что это возможно. Души ТехноБогов слишком сильно переплетены, чтобы связь между ними исчезла лишь потому, что проклятье ослабло. Да, мы не будем помнить, что когда-то уже были вместе, но… Мы будем вместе все равно, — последние слова он проговорил еле слышно, проводя тыльной стороной ладони по щеке журналиста и заставляя его слегка покраснеть.

«Господи, пожалуйста, избавьте меня от этих ванильных соплей…» — мысленно фыркнул Найт, отворачиваясь от парочки и становясь невольным слушателем вещания Нила Хоуни:

— Только представь, как бы изменилось отношение людей к смерти, если бы они осознали, что, по сути, все мы бессмертны и умирают лишь наши оболочки? — присел он на уши Коту.

— Да, особенно бы обрадовались те, кто хочет покончить жизнь самоубийством. Ты думаешь, что, наконец-то, исчезнешь, а по факту тебе просто стирают память и возвращают обратно в пекло.

— Ну-ну, друг мой, откуда столько пессимизма? Жизнь не так уж и плоха! — бодро заявил Нил. — Так давайте же выпьем за всех собратьев, что в роковой день покинули свои плотские оболочки и переродились, из-за чего в роддоме Майбурга был зафиксирован самый высокий уровень рождаемости за последнюю сотню лет! — Нил поднял над головой стопку с водкой. Присоединиться к его веселью так никто и не захотел, потому патологоанатом, пожав плечам, залпом выпил рюмку и даже не поморщился.

Дэй продолжал петь заунывную песню, пытаясь переорать умирающий саксофон. Анжело вновь ввязался в дебаты с Маслоу, на этот раз пытаясь качать журналистские права, которые, по его мнению, полицейские жестко ущемляли. Крис окончательно скис и втихаря попивал водку Нила, будто воду, не меняясь в лице и словно не пьянея. Гера и Ксин уже откровенно ворковали, после общей вечеринки собираясь продолжить праздник наедине. Найт без интереса ждал, когда же закончится песня и вернётся Дэй. Без пьяной рыжей скотины рядом ему почему-то становилось не по себе. Тем более, что тревожные ощущения не давали ему покоя, то и дело вызывая все новые волны бегущих по спине мурашек и неожиданно пробивая на горячий пот. Взгляд его то и дело блуждал по бару, но ничего подозрительно замечено парнем так и не было. Разве что пес в дальней части бара, что, казалось, то и дело буравил его взглядом.

«Всего-лишь собака…» — вздохнул Найт, коря себя за излишнюю нервозность, когда внезапно сквозь завесу сигаретного дыма скользнула еле различимая фигура с тростью. Человек отвязал собаку от стула и позвал пса, который, не отреагировав на действия хозяина, оставался сидеть на месте и смотреть на Макка.

— Ваара, нам пора.

Найт вздрогнул. Он это имя уже слышал. И точно знал от кого.

«Не может быть. Разве он не погиб? Я почти затушил его пламя. Он получил страшную рану и упал с ужасающей высоты. Он не мог выжить!» — уверял себя парень, но понимал, что если не проверит, никогда не сможет спать крепко. Ни в этой жизни уж точно.

Убедив окружающих, что ему страсть как надо в туалет, и удостоверившись, что Дэй полностью поглощен песнопениями, парень вышел из-за стола и направился к выходу вслед за хозяином пса.

На улице уже потемнело. Город засветился гирляндой ночных фонарей всех оттенков жёлтого. Со стороны большой улицы раздавалось дыхание Майбурга, которое собиралось из смеси сигналов клаксона, рычания моторов, смеха, крика и чьих-то шепотков. Фигура не спешила выходить из закоулка, в конце которого размещался бар, стоя в метре от забитой людьми, звуками, запахами и энергией улицы. Рядом с ним на поводке сидел рыжий пес. Лишь Найт, минуя коротышку и десятки замков, вышел из бара, как зверь тут же повернул к нему морду и уставился на него тем же взглядом, что и раньше. По спине пробежал уже знакомый холодок.

— Эй… — окликнул он фигуру. Та не сдвинулась с места. — Я знаю, что это ты! Можешь не притворяться! — выдохнул мужчина, хватая фигуру выше локтя и заставляя развернуться к себе. Но лишь взглянув в глаза человеку, парень тут же отпустил его руку и невольно отошел от него на шаг.

— Ты… — еле выдавил из себя Макк, чувствуя, как его начинает трясти. Перед ним стоял худенький силуэт. Его коротко остриженные волосы были выкрашены в уже давно смывшийся и превратившийся в грязный рыжий цвет. Светлая кожа. Тонкие губы. Безразмерная толстовка, висящая мешком.