Телестерион. Сборник сюит (СИ)

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Все свыше идет для него, и даже мы, какие есть, как бы ниспосланны свыше, и он верен нам, помня об ответственности перед тем, что выше нас.

В о л о х о в а. Хорошо. А "веселый долг"?

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Это вполне может быть и любовь. В ней для него заключен несомненно и долг. Но вообще это его призвание.

В о л о х о в а. Веселый долг?

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Долг — это что-то тяжелое, трудное, да? Но это может быть и нечто освободительное. Творчество — это его долг. А творить, если к тому расположен, подвигнут, весело, пусть даже здесь и мука, и спад неминуемый сил, до смерти.

В о л о х о в а (поднимаясь). Да, понимаю. Это, как у Пушкина: "Есть упоение в бою…"

Разносится колокольчик; в дверях показываются Андрей Белый и Блок.

В о л о х о в а

Ну, мне пора!

Блок следует за гостьей к выходу; Белый и Любовь Дмитриевна останавливаются в дверях.

         Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Вы закружились было
Вокруг актрисы; но она едва
На вас взглянула…

               Б е л ы й
                       Даже свысока;
Высокая и тонкая, как стебель
Из трав прибрежных иль болотных топей,
Шуршащих на ветру, с отливом темным…

       Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
То шелковою юбкой прошуршала.

                Б е л ы й
В глазах крылатых, как сказал поэт,
Не Нику торжествующую вижу,
А темень облаков, — то крылья ночи, —
И он ее боится, как полета
Над бездной…

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
                         То-то и влечет его?
Да нет, она скорее вас пугает,
А он бесстрашен, в том-то все и дело.

                Б е л ы й
Черноволосая и вся-то в черном,
И черноглазая, — да это символ!

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Какой?

                Б е л ы й
              "И в кольцах узкая рука".
Да это же его же Незнакомка,
Что вызвал к жизни как поэт-теург,
Хотя не хочет быть он таковым.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Не хочет? Нет, здесь тайна, и ее
Хранит он свято от непосвященных.
Ведь и меня он прежде сотворил
Из света зорь и в жизни воплотил,
Священнодействуя, как маг, в деревне
И в городе четыре целых года.

                Б е л ы й
И что теперь? Что если он уйдет?

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Ушел он и давно, всегда в пути.
Но ей неведомо, куда идти.
И высоты она поверх подмостков
Боится или просто знать не хочет.
Скорее я уйду.

                Б е л ы й
                           Как! Вы? Куда же?

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Я поступлю на сцену. Мейерхольд
Готов зачислить в труппу для гастролей
По югу, по Кавказу.

                Б е л ы й
                                  С нею в труппе?

         Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Конечно. Вот и Саша говорит,
Последует за нами.

                 Б е л ы й
                                    В самом деле?

          Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Я думаю, он шутит. Вряд ли. Нет.
Тем более меня на сцене видеть
Ему бы не хотелось. Но за нею
Он мог бы и последовать, но тут
Нашла коса на камень. Даже искры
Летят — о том меж ними спор идет.
Пожалуй, первая размолвка.

Блок и Наталья Николаевна разыгрывают весьма выразительную пантомиму. У нее повелительные движения и жесты, он почтителен и почти неподвижен.

                  Б е л ы й
                                                       Рады?

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Чему? Мне ныне дорога на свете
Одна лишь вещь — свобода!
          (Уходит к себе, Белый за нею

.)