Телестерион. Сборник сюит (СИ)

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а. Еще бы! Нельзя вечно играть девочку, будь ты настоящей актрисой в жизни и на сцене. Она беременна, и Саша это знает, но точно сговорились не думать пока об этом и не говорить мне. Игра в прятки, но природу не обманешь.

Входят Блок и Любовь Дмитриевна, свежие, как после купания, и задумчиво-серьезные до грусти.

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а (вздрагивая и уходя в сторону). Добрый вечер.

Б л о к. Как! Уже вечер? (Огорченно.) Мы опоздали на обед?!

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а (переглянувшись с Марией Андреевной). Ну, начинается!

Блок с деловым видом, как бы совершая что-то очень важное, молча и торопливо принимается прибирать в гостиной, делая все навыворот: хватает стенную лампу и ставит под рояль; пыхтя и что-то бормоча про себя, поднимает тяжелое старинное кресло, вызывая вскрики и смех, и ставит на стол; продолжая чинить беспорядок, наводя как бы порядок, замирает перед вырванными с места диванными валиками и начинает обращаться с ними, как с детьми, называя их "Гога" и "Магога".

Вскрикивая и пугаясь, все смеются, не замечая, как устанавливается напряженная атмосфера, как перед грозой.

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а (смеясь до слез). Хватит, Саша, хватит! Идем! Ты навел порядок, уложил спать деток, пора и восвояси.

Блок, упираясь, делает вид, что ударяется о косяк двери.

М а р и я А н д р е е в н а. Ах!

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а (усаживаясь на диван). Ну-с, детки! Расшалились! Никак не могу привыкнуть к его дурачествам, что он клоун.

М а р и я А н д р е е в н а (выглядывая в дверь). Валится с ног, тыкается головой о мокрый шиповник… И как не поцарапается?

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а. В дурачествах своих Саша безошибочен, как лунатик.

М а р и я А н д р е е в н а. Люба, обессилев от смеха, с трудом удерживает его и тащит.

Доносится женский смех. И вдруг блеск молнии озаряет дом и разносится гром. Александра Андреевна прибирает мелкие вещи.

М а р и я А н д р е е в н а. Да уберут сами. (Уходит к себе.)

Вбегает Любовь Дмитриевна с виноватым видом, ставит кресло на место.

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а (усаживая свекровь в кресло). Простите меня. Уже месяц, как я приехала с Сашей в Шахматово, и все не было дня, чтобы я не замечала вопроса в ваших глазах. Спасибо за молчание, я уже не говорю о Саше. Вы, может быть, спасли мне жизнь. И ребенку.

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а (вцепившись руками о подлокотники). Значит, это случилось.

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Да, не от Саши. Я была в отчаянии, хотела вытравить, да поздно. А Саша его принимает; ну, он и будет у нас.

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а. Он сам ребенок.

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Он ангел. Никакая грязь его не касается.

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а. Я это говорю.

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Саша еще хочет, чтобы я даже маме не говорила о всем горьком, связанном с ним. Это было одним из самых неразрешимых для меня вопросов — найти тут правду, по-настоящему простой, правдивый, без вызова и надрыва образ действия.

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а. Да, да.

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Я думаю, Саша прав. С какой стати будут знать другие, что все равно не поймут, а унижать и наказывать себя — так ведь в этом наполовину, по крайней мере, вызова и неестественности.

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а. О, да, конечно.

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Мне хочется, как Саша решит. Пусть знают, кто знает мое горе, связанное с ребенком, а для других — просто у нас будет он.

А л е к с а н д р а А н д р е е в н а. Я знала. Поди к себе. Я тебе не судья. (Заговариваясь про себя.) Вытравить ребенка. Какая безумная жестокость!

Любовь Дмитриевна, выпрямившись, удаляется.

6

Квартира на Галерной. В большой после ремонта комнате (убрана стена между двумя маленькими) Любовь Дмитриевна, спокойная и тихая, как прежде, и Евгений Иванов. На звонок выходит Блок.

Б л о к (заглядывая в дверь). Письмо от мамы. Пойду допишу ей письмо. (Уходит к себе в кабинет.)

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Мне было страшно. Если бы не Саша, я не знаю, как бы я все это вынесла? Страшно было взглянуть в зеркало, наблюдая гибель своей красоты. Впрочем, Саша очень пил в эту зиму и совершенно не считался с моим состоянием.

И в а н о в. Простите, я бы не сказал. Он пил один, когда вас не было, блуждая по городу и заглядывая в кабаки. А тут он выписал из "Анны Карениной": "Но теперь все пойдет по-новому. Это вздор, что не допустит жизнь, что прошедшее не допустит. Надо биться, чтобы лучше, гораздо лучше жить".

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а. Да, он обрадовался рождению мальчика, с удовольствием назвал его Дмитрием. Он был светел, раздумывая, как его растить, как воспитывать. Но жизнь не допустила.

И в а н о в. Бог дал, бог взял. Вы оба еще очень молоды.