Телестерион. Сборник сюит (СИ)

Вот как Гефест, вставая спозаранку,
Когда все боги спали на Олимпе,
Спеша на кузницу, вдруг пошатнулся,
Завидев в море женщину нагую,
Неописуемой красы и неги,
Упал нарочно, не боясь разбиться, —
Он смастерил невидимые сети
Из нитей золотых на всякий случай, —
С тем оказался он в сетях Киприды,
Ее любви и женственности нежной,
И рук, и ног, и восхищенных глаз,
И плеч, и грудей — прелестей соблазн,
И живота, и туловища — радость,
И черных волосков, ведущих к тайне,
Пугающей и вожделенной столь,
Как жизнь и смерть и как сама любовь.

В то утро был зачат Эрот, отметим.
Когда же на Олимпе разгласилось
Известье о рожденьи Афродиты,
Возрадовались боги и сошлись
На пир в честь прародительницы всех
И вся, всего живого, вечно юной
Богини и любви, и красоты,
Прелестной женственности воплощенье,
Влекущей тайной нежности и счастья.

Арес теснил Гефеста, Зевс играл
Нависшими бровями, помавал,
Давая тайный знак, знакомый Гере,
И та над ними рассмеялась: «Боги!
Напрасно вы стараетесь, Гефеста
Поздравить время, он женился, к счастью,
Пока вы спали». — «Да, на ком? Ну да?
Ужель Гефест взял в жены Афродиту?!
Наш хромоногий виночерпий и…»

Расхохотались боги, сотрясая
Чертоги Зевса, весь Олимп и небо,
Как описал еще Гомер картинно.
А с ними рассмеялся и Гефест,
Беззлобно весел, над своей удачей.
В досаде Афродита осердилась:
«Ах, так! Ну, погодите! У меня
Родится сын, которому подвластны
Все будут, все живое, даже боги!»

Угроза лишь усилила веселье
Богов беспечных, кроме Зевса. Он,
Прознавши, что угроза не пустая,
Велел сынишку Афродиты сбросить,
Как только он родится, прямо в Тартар.
Гефест прознал о повеленьи Зевса,
Но Афродита только рассмеялась.

Сошедши тайно в лес густой на  Кипре,
Среди зверей богиня разрешилась
Эротом юным, Эросом древнейшим,
Кому подвластно все живое в мире.
Младенца выкормили львицы, две,
Со старой молодая; он возрос,
Ребенком малым оставаясь, ясно,
Чтоб Зевс не испугался  за себя,
За власть свою над миром и богами,
А у Эрота власть совсем иная.

II