Телевидение

Антон зажмурился, прощаясь с жизнью, потому что пули так и свистели по комнате, а когда открыл глаза, увидел родное лицо Захарова и завизжал от восторга. Прямо на него была направлена камера оператора Ивана Афанасьевича.

На полу хрипел Элегантный — Алексей Учитель.

Тима ошибся, Алик не собирался его обманывать. Он нашел Казанцева и организовал покушение на Булгакова.

Но теперь это было уже неважно. Тичера увезли, оставив только обведенный мелом контур его тела на полу.

— Да, блин, история, — почесал в затылке Альберт. — А мне нужно было этого самого Алика разыскать…

— Так ты что, не за мной приехал? — разочаровался Антон.

— Откуда я знал, что ты здесь? Счастливое совпадение. Кстати, чего он от тебя хотел?

— Потом скажу. — Балашов красноречиво покосился на спецназовца.

А можно мне позвонить? — встрепенулся Захаров.

— Звони, — пожал плечами человек в маске. Альберт набрал прямой номер Гуровина.

— Ну наконец-то, — донесся издалека сердитый голос руководителя канала. — Раньше нельзя было? Ты же обещал! Ну?! Нашел?

— Нашел, Яков Иванович, и уже потерял.

— То есть как?

— Так. Он умер.

— Не морочь голову, — разозлился Гуровин. — Не до шуток. Тут у нас такое произошло!

— Яков Иванович, он действительно умер. Вернее, его убили.

— Когда?

— Да вот только. Приеду — расскажу. Скоро буду. — И отключил телефон.

Иван Афанасьевич вздохнул.

— Не все получится, темновато…

Москва

Прямо на ступеньках у входа лежал Олег Булгаков. Ярко-синие глаза его были открыты. На переносице, между бровями, темнела небольшая дырочка — след от пули.

Чуть ниже на лестнице — трупы телохранителей. У одного в руке был зажат пистолет, из которого выстрелить он не успел — пуля прошила висок. Другому пуля пробила грудь: на белой рубашке, с левой стороны, расплывалось ярко-красное пятно.

Погиб и бессловесный секретарь. Вероятно, он хотел убежать, поэтому его тело оказалось уже не на ступеньках, а на тротуаре. Вокруг головы растекалась лужа крови, “дипломат” в его руке раскрылся от удара, и ветер играл белыми листками бумаги и зелеными прямоугольничками долларов, высыпавшихся оттуда.

Любочка схватилась за голову и закричала. Потрясенный Гуровин не мог вымолвить ни слова. А из здания студии, с улицы, из соседних домов уже сбегался народ.

— Что же делается, что делается? — бессмысленно повторяла Галина Юрьевна. — Яша, ты видишь, что творится… — Она схватила Гуровина под руку и крепко прижалась щекой к его плечу.

Охранник с вахты толкался в толпе, пытаясь объяснить всем и каждому, что он вообще ничего не видел и не слышал.

Червинский говорил неизвестно кому, что с самого утра догадывался — сегодня произойдет нечто из ряда вон выходящее: ему приснился вещий сон, как покойный Булгаков расхаживал по студии голым.

Из телецентра выскочили операторы криминальной редакции. Начали снимать. Толпу, распростертые тела, раскрытый “дипломат” с долларами…

— Что ж вы все пялитесь, окаянные?! — закричала старушка из толпы уличных зевак. — Лица-то убитым прикройте!

Кто-то приволок куски драпировочной ткани. Самый смелый, охранник с вахты, стараясь не смотреть, прикрыл трупы.

— А в милицию-то позвонили? — спохватилась Загребельная.

Яков Иванович посмотрел на Любу.

— Кажется, Крахмальников позвонил… — неуверенно ответила она.

— Кажется? — взвизгнула Галина Юрьевна. — Надо знать точно! Милицию, срочно. Люба! И “скорую”!

— А “скорую" — то зачем? — послышался голос из тойпы.

Народу становилось все больше.

…Крахмальников сидел в приемной, посекундно пил воду и рассказывал Любе, у которой и так глаза были с блюдца:

— Мы вышли все вместе. Охрана, секретарь, потом мы с… Я еще пропустил его вперед и вдруг он бах — и падает, прямо мне на ноги. Я хотел его поднять, смотрю — дырка. А тут вдруг слышу, женщина какая-то кричит: "Ой, убивают!” Я обратно в здание. А женщина кричит и кричит. А потом вижу — все валяются. — Он потрогал свое лицо и проговорил с виноватой улыбкой:

— А ведь и меня могли.., да?..

— Ой! — ахнула Люба.

— Он еще сказал: “Ну и денек, быстрее бы все это кончилось”…

— Кто?

— Булгаков. Так и сказал…

Далеко от Москвы

Приехавший с узловой станции начальник таможни схватился за голову, узнав в задержанной популярного диктора телеканала “Дайвер-ТВ” Алину Шишкину. А когда выяснилось, что ни у нее, ни у ее спутника ничего не обнаружили, готов был броситься перед ней на колени, чтобы вымолить прощение.

— Алина Васильевна! — Он прижал руки к груди и умоляюще посмотрел на телезвезду. — Простите нас, а? Служба такая — быть начеку. Получили сигнал, обязаны проверить…

— Что за сигнал вы получили? — вмешался Казанцев. — Людей унижать?

Начальник метнул грозный взгляд в сторону скромно сидевших толстухи и парня, обыскивавшего Сашу.

— К сожалению, других методов еще не придумано, — оправдывался он. — Был сигнал из Москвы: дескать, в поезде номер такой-то находится наркокурьер, который едет под именем Александр Казанцев. Вот и пришлось вас… Простите, Христа ради. Алина Васильевна, если б я знал, что это вы, разве ж я бы позволил? Тем более вы наша землячка…