Телевидение. Закадровые нескладушки

Третий экзамен – английский. На него я тоже слегка опоздал. Передо мной оказалось человек пять-шесть. И все они провалились. Я зашел, подошел к экзаменатору, протянул свою карточку экзаменационную и говорю: «Должен вам честно сказать: я знаю этот предмет не лучше всех шестерых моих предшественников. Поэтому давайте не будем портить друг другу нервы. Ставьте неуд.». Очевидно, такого поворота событий экзаменатор не ожидала: «Успокойтесь, молодой человек. Нечего устраивать здесь истерику. Берите билет и готовьтесь к ответу», – сурово одернула она меня. Взял я билет, сел к столу. С горем пополам перевел текст, опираясь на школьные знания восьмилетней давности. Мой английский звучал чудовищно. Плавал я в нем, как щепка в незнакомом бушующем море. Но экзаменатор скрепя сердце поставила тройку. Очевидно, ставить седьмую двойку было просто невозможно. С тем я и вернулся на свой «остров сокровищ», откуда еле-еле вырвался на последний экзамен по истории. Экзамен принимал молодой аспирант, мой ровесник. Когда я взял билет, я понял, что здесь меня уже ничто не спасет. Он прервал мой ответ на первый вопрос: «Ладно. Будем считать, что на первый вопрос вы не ответили. Давайте перейдем ко второму». Увы, ответ на второй вопрос оказался столь же результативным. Третий – тоже. Берет он мою карточку, смотрит. А там стоит пять, пять и три. И тут он мне задает вопрос: «Вам нужна пятерка?» Я не вник в смысл вопроса. Я только услышал, что прозвучал какой-то вопрос, и автоматически ответил на него: «Да». Он что-то написал, вернул мне карточку и произнес: «Следующий». Я вышел в полной уверенности, что мой штурм Ленинских гор провалился. Каково же было мое удивление, когда в карточке напротив «Истории» я увидел «Отлично». И тут только до меня дошел смысл вопроса. Проходной бал был – 18. Не знаю, как бы я поступил на его месте. Значит, от судьбы не уйдешь. Так, волею судеб, я совершенно случайно оказался на отделении телевидения факультета журналистики МГУ. Началась новая жизнь, в которой все-таки продолжались русские горки, то вверх, то вниз, то взлет, то посадка, то снег, то дожди, то великая сушь.

Момент истины

1 сентября 1964 года. Спешу на первую свою лекцию на факультете журналистики МГУ. Пересекаю дорогу к остановке автобуса, и вдруг свисток. Свистит милиционер.

– Молодой человек, нарушаете правила. – Оказывается, я попер на красный свет светофора. Начинаю оправдываться:

– Извините. Я просто задумался.

И следует грозный лаконичный ответ:

– Нельзя думать! С вас штраф один рубль. – А это был мой прожиточный минимум одного дня жизни. С тех пор, да и поныне я часто натыкаюсь на красный свет. И когда мне со всех сторон нынешние всевозможные телестолоначальники талдычат: «Фильм должен трогать, но не грузить. У нашего зрителя своих проблем навалом. Не грузите его!» (Какая трогательная забота о зрителях!), – я часто вспоминаю того МЕНТА на старте моей телевизионной карьеры. «Нельзя думать!»

Не в те колокола били, товарищи!