Tell me "I know" (СИ)

Что ж, эту тему пока поднимать не будем. А вот Варрика надо бы найти, а то от нас весь гарнизон шарахаться будет. Отмечаю, что ты вместо посоха берешь щит и меч…хм-м…непривычно, но я тебя вполне понимаю. В бою Справедливости этим оружием, по всей видимости, управляться сподручнее. Снова закапываюсь в магический мешок и перекидываю тебе Стаарет.

Стаарет. Тьфу, сколько пафоса… Хороший клинок – продолжение руки, продолжение тебя самого…и имя должен носить близкое тебе…родное. Такое, чтобы отражало саму сущность вашей с ним связи…

Скажи, знаешь ли ты, что мой самый первый клинок назывался Одержимый? Рассказывал ли я тебе об этом? Думаю, что нет – это, как мне кажется, нечто слишком личное, слишком болезненное, словно застарелая незаживающая рана.

Хозяин рассказал мне о нем. Он считал, что некоторые вещи о своем прошлом я знать обязан…чтобы не повторять собственных ошибок.

Но я их повторяю. Снова и снова.

У Греда не должно быть никаких чувств. Он не имеет права на личные привязанности. Он – лишь продолжение воли своего Господина. Любое чувство для подобных мне – непозволительная роскошь…и слабость, которую следует выжигать каленым лириумом.

Потому что любая слабость – рычаг давления со стороны тех, над кем ты сам должен иметь полную и безоговорочную власть…

– Думаю, это лучше твоей…железки. Щит потом найду. – Где ты это… – Как где? Неужто ты не помнишь? – поднимаю брови, – По-моему, это моя привилегия – страдать амнезией. Аришоков меч. Забирай, я из холодного предпочитаю гевлары. – Тогда…

Моргаю от неожиданности, когда ты стремительно испаряешься из комнаты. Переглядываюсь с эльфиком. Он пожимает плечами – тоже не понимает.

– Хоук, я…хотел попросить прощения. – За…что? – Вчера…я должен был остановиться, когда Андерс попросил не…рассказывать дальше. Но моя собственная слабость…прости, что причинил тебе боль.

Боль?! Ох, ребенок, ты не представляешь, что такое БОЛЬ…

Скажи, как ты мог быть личным Саххад Магистра – и остаться таким…светлым? Я не понимаю этого. Скажи, почему, во имя Тота, ты столь…чист? Магия пятнаяет и уродует, извращая сердца и души – это известно всем магам…Но почему же это дитя не изменилось?

Да, он стал жесток и груб. Да, он стал нелюдим и суров… Но в нем нет той темноты, что заполняет душу каждого приближенного к Магистру.

Быть может, ты слишком недолго был рядом с ним, поэтому?

Подхожу вплотную, глядя прямо в светлые травянистые глаза юноши, и улыбаюсь, коротко касаясь его губ своими.

– Не переживай. Все сложилось к лучшему, разве нет? – Я…просто… Гред у Данариуса…

Прижимаю палец к его губам:

– Прошлое – в прошлом. Помни об этом. Что бы ни было ТАМ…пусть оно там и останется.

Дождавшись кивка, отпускаю его. Фенрис хмурится, трет виски. Оглядывается. Да, я тоже это ощущаю, с каждым мигом все сильнее. Крепость…дышит, истекает чуждой, опасной мощью, и мощь эта…словно… отравлена.

– Голова болит? – Да, – значит, не просто болит, иначе он бы отмахнулся. Это плохо. Его просыпающаяся магия слишком тесно взаимодействует с этой силой. Сажусь на кровать, отодвигаясь от края и раздвигая колени. – Садись. Лечить буду. – Не надо. – Садись, я сказал. Хочешь заработать проблемы со своими татуировками? – Заработать…что? – Некогда объяснять, садись. – Нет.

Ох, Думат, да что же он такой…гном? Куда же упрямее-то? Впрочем, дроуны все такие. Любого из вашей породы сломать – семь потов сойдет…проще сразу уложить на Алтарь. Хуже – только дроуны-долийцы. Вот уж где работы непочатый край….

Кончики пальцев ноют – инстинкты Греда перебороть невозможно. Он противится моей воле, необузданный, необученный… Смирения ни на медяк…

С другой стороны….

И не таких стреножили…

Вздыхаю и тру пальцами глаза. – Ладно. Хочешь мучиться – всегда пожалуйста. Кто я такой, чтобы отговаривать.

Вздрагивает. Андрастова задница, какой я идиот. Куда все мои мозги делись? Ошибка на ошибке… В комнате повисает гнетущее, какое-то болезненное молчание. На мое…и его, вероятно…счастье в дверь вваливаешься ты.

– Держи. – Это…арлатанские клинки? Откуда ты их…? – Индивидуальный заказ, отковка под боевого мага, мага крови и целителя. Руны, усиливающие все три ветви, плюс некоторые дополнительные возможности… лириум с костью Старейшего. Изменить, как те свои, вряд ли сможешь, но…

С благоговением, задержав дыхание, провожу по двойным лезвиям. По сути, это четыре кинжала, сплетенные попарно. Такой моделью сейчас пользуется Общество, но история подобных кинжалов куда глубже.

Вдоль режущих кромок – сияющая дымным алым линия рун, настолько мелких, что они почти и не различимы. Темный, можно сказать, черный лириум с крошечными белыми искорками – кость дракона… Не просто дракона – Старейшего… Чтобы добыть ТАКОЙ материал, вам как минимум пришлось сражаться со Спектральным Хранителем его праха…а быть может – с ним самим.

Только спустя пару минут понимаю… – Это…ЕГО клинки, не так ли?

Просто киваешь. Умо Асала, зачем ты так…