Теллурия

И оказался Ариэль в городе битвы. И убивали люди друг друга в городе том. И многие полегли мертвыми, но многие и остались живы. И ярость наполняла сердца живых. И убивали они противников веры своей. И взял Ариэль свое оружие, и пошел с ним по улицам города, сея смерть. И стал убивать врагов. И хотели убить его, но он был проворнее врагов своих, потому что не боялся их. И многие пали от руки Ариэля. И дошел он до улицы, где стоял горящий дом. И направился он к горящему дому. И были враги по пути к дому сему. И старались они убить Ариэля. Но он оказался проворнее врагов своих и убил их. И подошел к горящему дому. И вошел в горящий дом. И были двое врагов в доме том. И затаились они, чтобы убить Ариэля. Но он оказался хитрее врагов своих и убил их. И было животное в том доме, и кричало оно, ибо боялось огня, но не могло выйти из дома. И взял Ариэль животное и вынес на руках своих из горящего дома. И выпустил животное на свободу. И животное ушло в свои пределы.

Проститутка кончила быстро, сидя на Ариэле и вцепившись маленькими желтыми пальцами ему в плечи.

— jOlé, mi niño, me has dejao planchá![24] — почти выкрикнула она на своем смешном андалузском и тут же ловко слезла с лежащего навзничь подростка, подтерлась полотенцем, забралась с ногами в плетеное кресло, вытянула из пачки тонкую сигарету и закурила. Она была вьетнамкой, родившейся в Андалузии.

Ариэль лежал, улыбаясь потолку с вращающимся старомодным вентилятором.

— С мужиком так не устанешь, как с тобой! — засмеялась она, часто дыша и успевая еще затянуться.

Ариэль молчал.

— Хочешь пива? — спросила проститутка.

— Да.

Она открыла вторую бутылку, наполнила стаканы, встала, села на кровать, поставила стакан на грудь Ариэлю. Он взял стакан, приподнял голову, выпил все сразу, опустил голову, поставил стакан на грудь.

Проститутка сидела, курила, пила пиво и разглядывала Ариэля.

— Мы с тобой похожи, — произнесла она с усмешкой. — Как два парня. У тебя были парни?

— Нет.

— А у меня были, — делано серьезно ответила она и рассмеялась.

Ариэль молчал и улыбался.

— Ты кончать сегодня собираешься? — спросила она, беря в руку его напряженный член.

— Собираюсь, — ответил он.

— А то мне вообще-то вечером работать.

Ариэль молчал.

Она докурила, сунула окурок в пепельницу, тронула пальцем шляпку теллурового гвоздя:

— Это от этого у тебя так стоит?

— Не знаю.

— Чего — не знаю? Теллур вообще-то не афродизиак.

— Я не знаю.

— А я знаю. Хоть и не попробовала пока. Столько бабок эти гвозди стоят, ужас… Вообще под теллуром редко трахаются. Знаешь почему?

— Не знаю.

— Заладил! Потому что и без траха хорошо. Ты где сейчас?

— Я там.

— Хорошо там?

— Горячо… — он усмехнулся и закрыл глаза.

— Океан? Песок? Дворец? Слуги?

— Нет. Дома горят.

— Пожар, что ли?

— Пожар.

— Ты пироман?

— Это что?

— Любишь поджигать дома?

— Не особенно.

— Понятно. Ладно, чаваль[25], погрейся на пожаре, а потом давай ты кончишь, и я уйду.

— Подожди. — Он вдруг резко сжал ее руку. — Подожди, подожди…

— Что-то стряслось?

— Сейчас, сейчас…

Не открывая глаз, Ариэль напрягся всем телом, подтягивая ноги.

— Ты такой красивый. — Проститутка наклонилась, целуя его в живот. — Явно кого-то трахаешь на пожаре. Случаем, не дочку президента? А может — жену? Она еще вполне! Грудастая!

Он выдохнул облегченно, открыл глаза и расслабился, задышал, ерзая на простыне:

— Все. Я выпустил его.

— Кого?

— Голубого котенка.

Проститутка молча смотрела на Ариэля.

— Дом горел слева. А там внутри сидел котенок. Под кроватью. Забился со страху. И плакал. Я хотел это тогда сделать, но там в доме было еще двое ваххабитов. И я не пошел в тот дом. А котенок плакал. Было слышно. Сильно. Но я тогда ушел.

— А теперь? — спросила проститутка.

— А теперь я туда пошел, убил их и выпустил котенка.

Ариэль улыбнулся радостно:

— Но я не знал, что он голубой!

— Это что-то меняет?

— Да нет…

— Однако интересный трип у тебя, чаваль! — проститутка хмыкнула, почесалась.

— Голубой… — повторил Ариэль.