Тельняшка для киборга

Маргус уверенно, словно только этим всю жизнь и занимался, вывел девушку в центр зала. И они замерли в классической позе — стройные, легкие. Сама меньше всего ожидавшая такого развития событий массовичка ткнула пухлым пальчиком в клавишу магнитофона. Запись оказалась на удивление хорошей: чисто и сильно вступил старомодный оркестр и его звукам мгновенно откликнулись тела танцоров.

То, что происходило дальше — трудно передать словами. Исчез гарнизонный зал с аляповатой лепниной на потолке. Пропала эстрада с пошленькой группой и накрашенной солисткой. Улетучился неистребимый казарменный запах, исходящий от десятков разгоряченных тел. В зале воцарилась аргентинская ночь — знойная, страстная, с шумом океанского прибоя и шелестом пальмовых листьев. И королевской парой этой ночи были эти ребята — бог ты мой, как же они танцевали! Лед и пламень — ни убавить, ни прибавить. Сдержанно-холодный, с отточенными, властными движениями белокурый Ауриньш, пожираемый изнутри синим огнем еле сдерживаемой страсти. И — порхающая вокруг него угольной тропической бабочкой, обжигающая его черным пламенем девчонка с ледяным сердцем, в самый последний момент властно не позволяющая пересечь ему последнюю, самую тонкую грань страсти. Зал ошеломленно смотрел на них, и было совершенно ясно — научиться так танцевать — невозможно, как невозможно научиться у птиц летать, для этого надо самому родиться птицей.

Прозвучал последний аккорд, и танцоры замерли, брошенные друг к другу последним порывом: Маргус одной рукой обнимал девчонку за талию, другой рукой подхватил ее дерзко вздернутое бедро. Одна рука девчонки обхватила шею Маргуса, другая — легла ему на грудь, готовая как оттолкнуть, так и прижать к себе. И — глаза в глаза, сердце к сердцу — вместе с бешеной страстью столько целомудрия было в этих двоих, что ни одна зараза даже не гыгыкнула, ни одной соленой шуточки не прозвучало. Только штык-нож патрульного неловко звякнул в звенящей тишине.

Танцоры изящно, по всем правилам, поклонились. И вот тогда грохнули аплодисменты! И восторженный свист, и вопли! Девчонка, словно внезапно проснувшись, растерянно озиралась по сторонам и стремительно краснела. Маргус что-то тихо говорил ей, мягко похлопывая по ладошке, а к ним уже спешила-спотыкалась восторженная тетенька-массовичка с тортищем на вытянутых руках.

— Зам-мечательно! — провозгласила она рыдающим голосом. — Я с огромным удовольствием вручаю этот приз… Как, ребята, вас зовут?.. Лиле Марлиной, радиоинститут, и Маргусу Ауриньшу, десантное училище! Похлопаем, товарищи!

— Спасибо, сударыня, спасибо! — подхватил у нее торт расторопный Цунь. — Нам уже пора, у нас увольнение кончается.

— Ой, мальчишки, вы что — уходите? — окружили их знакомые девчонки. — Да вы что — идемте к нам! Чаю попьем, поболтаем!

— Не, не, девочки — в другой раз! — решительно отмел все поползновения Колдин. — Вы мне телефончик оставьте, мы к вам потом обязательно зайдем, а сейчас мы уже опаздываем. Все, все, Маргус! Пошли, говорю! — и, балансируя коробкой с тортом в одной руке, другой рукой он ухватил за рукав Ауриньша, ведущего светскую беседу с партнершей по танцу и шустро потащил его к выходу.

— Лилька, халда такая, ты откуда этого пацана знаешь? — накинулись девчонки на подругу. — И не говорила ничего!

— Да вы что! — беспомощно отбивалась та. — Я в первый раз его вижу!

— И танцевала в первый раз? — ехидно сморщила нос Лариска. — Ну, ты тихушница! Честно скажи — где занималась?

— Ой, девки, да я правду говорю! — ухватилась за виски бедная Лиля. — Он как на меня глянул — все! Ни о чем больше не думаю, только музыку слышу, и все само собой как-то выходит. Прямо дышать не могу, вся как на автомате — чуть не описалась!

— Марик, ну ты ваще! — Колдин восхищенно хлопнул Маргуса по спине и припустил по направлению к улице Каляева. — Я уж думал — все, звездец, сейчас какую-нибудь корку отмочишь. Видел, как патруль в стойку встал? Думал, повяжет…

— Не спеши, времени еще достаточно, — догнал его Ауриньш.

— А торт заныкать? А то, а се?.. Слушай, а ты правда — где танцевать так классно научился? Прямо — этот… кабальеро, блин!

— Я же сказал — один раз по телевизору видел, и запомнил.

— Ну ты даешь! А откуда узнал, что эта Лилька танцевать умеет?

— Она не умеет. Я же говорил, у нее просто антропометрия подходящая для танцев. А я ее под контроль взял.

— Это как? — остановился Цунь.

— Ну, во мне заложена такая специальная командирская программа, называется «делай, как я». Основана на резонансе биополей с обучаемым или просто партнером, когда необходимо совместное выполнение какого-либо действия. Командир при помощи этой программы берет под контроль биополе и психику партнера — например, солдата, или как сейчас вот…

— Неслабо! И что — трудно?

— Нет, не трудно. Только повышенный расход энергии происходит.

— Во ништяк! — возликовал Цунь. — Маргус, дай команду старшине, пусть нас с тобой на каждые выходные в увольнение отпускает.

— Нет, нельзя. Старшина — командир, я с командирами не имею права так поступать.