Тельняшка – наш бронежилет

Но какие пираты? Откуда взялся Салех? И где находится, почему не звонит Ланкастер?

Некогда выглядевший на все сто тысяч, Маккейн теперь уже не тянул и на сто баксов.

Маккейн присел на кресло возле низкого журнального столика. Достал из черного ящика, стоящего у стены, коробку с кубинскими сигарами, приберегаемыми для важных гостей. Маккейн не курил, но сейчас ему почему-то захотелось закурить. Острое желание почувствовать во рту ароматный запах дыма заставило его достать из коробки сигару и, откусив кончик сигары, поднести к ней зажженную спичку. Маккейн знал, что дым сигары вдыхать не нужно, главное — ощутить во рту приятный терпкий вкус. Но сейчас, вспоминая студенчество, он нарушил свои принципы и сделал то, что делал когда-то в молодости: затянулся горьковатым дымом. С непривычки Маккейн тут же закашлялся…

Но и это занятие не расслабило его. Он обвел глазами свой кабинет, стараясь зацепиться взглядом за что-то, что могло бы отвлечь его внимание. Но все вокруг было знакомо до боли. И поэтому, возможно, он еще острее почувствовал тревогу.

Ситуация, и это опытный Маккейн ощущал кожей, резко осложнилась, начала выходить из-под контроля.

Главный вопрос — где находится Ланкастер? Почему он не выходит на связь в условленное время?

— Сэр, — снова из потайной двери появился помощник, — к вам на прием просится наш агент Горничная. Требует срочной встречи.

После этих слов помощник передал в руки Маккейна записку.

Маккейн взял записку, прочитал написанные от руки слова:

«ЛАНКАСТЕР ПОХИЩЕН ФАТИМА».

— Пропустите агента, — сказал Маккейн, который сейчас был на грани сердечного приступа.

Услышав приказание, помощник тут же исчез за дверью. Там он отдал приказание охранникам пропустить женщину в кабинет Маккейна.

Через минуту в кабинете Маккейна появилась растерянная и испуганная Фатима. Как правило, Фатима встречалась только с помощником, через него она получала деньги, ему же она и сообщала о поведении Ланкастера. Маккейна Фатима видела первый раз.

Наверное, она и на этот раз не увидела бы Маккейна, но умный сообразительный помощник понял, что шефу нужно самому разобраться в сложной ситуации.

Сбивчиво, заикаясь от испуга и волнения, Фатима рассказала все, что видела возле гостиницы: о пленении Ланкастера, о живом и невредимом Газифе.

Маккейн и помощник, выслушав Фатиму, чуть не остолбенели. Все становилось с ног на голову…

— Фатима, — сказал Маккейн спокойным голосом. О том, что Маккейн взволнован, мог догадаться только помощник. Для Фатимы Маккейн был само спокойствие и вежливость. — Мы тебе очень благодарны за предоставленную нам информацию. Я думаю, что мы тебя хорошо отблагодарим не только деньгами, но и найдем приличную легкую работу, которую ты заслуживаешь… А сейчас, дорогая Фатима, ты посиди в приемной. Мы тебя вызовем. Возможно, ты нам поможешь в одном важном деле. Возможно, без твоей помощи мы никак не сможем обойтись… — Маккейн хорошо разбирался в психологии человека, он хорошо знал по опыту, что главное — похвалить человека, показать ему, что без его помощи никак не обойтись, еще во время сбивчивого рассказа Фатимы Маккейн уже прикинул схему дальнейших действий. И сейчас нужно было посоветоваться с помощником о реализации новых планов.

— Слушаюсь, — Фатима задом начала пятиться к высокой двери и, не сводя взгляда с Маккейна и помощника, открыла все тем же миниатюрным задом дверь и тут же скрылась за ней.

19 19 сентября 2009 года. 19 часов 20 минут

После небольшого раздумья Батяня принял решение:

— Калмыков! Сейчас спустишься в трюм. Ознакомишься с обстановкой и тут же подашь нам сигнал. Если все в порядке, если там и в самом деле находится команда сухогруза, постучишь по трубе вот так…

Батяня выбил пальцами по трубе знакомую всем мелодию детской песенки: «Старый барабанщик крепко спал… Он проснулся, встрепенулся…»

— Есть, товарищ Лавров!

Калмыков исчез в длинном коридоре, освещая себе дорогу фонариком. Покачивающийся на полу огонек вскоре исчез. Вероятнее всего, Калмыков или выключил его, или спустился по лестнице на второй подпалубный этаж — в трюм, откуда слышалось загадочное постукивание…

Потянулось томительное ожидание. Как обычно бывает в таких случаях, всем казалось, что прошло уже полчаса, а может, и более… Хотя на самом деле прошло минут пять, не более…

Наконец в трубе раздался прерывистый перестук — песня веселого неунывающего барабанщика.

Молча Батяня пошел в ту сторону, где только что исчез Калмыков. Группа бойцов потянулась за ним. Вместе с ним шел тот загадочный человек, который недавно отравленный газом вывалился из бокового входа и у которого были окровавленные пальцы. Батяня догадался, что этого человека с окровавленными пальцами пытали пираты. Но расспрашивать незнакомца сейчас было некогда.

В трюме, в углу, сидели измученные матросы.

Капитан сухогруза был ранен — на его лице возле правого виска была запекшаяся кровь.

— Били? — на всякий случай спросил Батяня у капитана.