Тело

Тело не реагировало, душа от него отрешилась. Мужчина наконец сообразил приподнять мне веки, заглядывая в алые глаза. И вздрогнул. Я поняла, почему: сама испугалась этого взгляда — пустого, расфокусированного, какого-то бездумного… Неживого…

Белокожий напряженно замер, удерживая мою руку и молча всматриваясь в лицо. Стоял так довольно долго, прежде чем качнуться, склонившись вплотную к моему лицу и неожиданно тихим голосом позвать:

— Ма-рина… Ма-рина… Ма-рина…

Тело дернулось: это душа, услышав призыв, устремилась в него. И я открыла глаза, уставившись на белокожего. На того, кто предал меня, лишив и второго шанса прожить целую жизнь.

С облегчением, проступившим на лице, мужчина вновь затормошил меня:

— Хочешь питаться? Или в очистительную кабину лучше?

Даже слышать его (не то что видеть или говорить с ним) было для меня невыносимо. Постаравшись, собралась с силами и отвернула голову к стене, мечтая оглохнуть. Белокожий озадаченно замолк.

«Пусть радуется. Будет у него снова молчаливая Теге!» — как-то отстранению подумала я.

Тело больше не болело, но душевная апатия довлела и над ним, обессиливая.

В губы уткнулась трубка с питанием, но я, отчаянно сжав челюсти, не позволила ей проникнуть внутрь.

— Теге! — гневное шипение недовольного мужчины только подстрекнуло мое упрямое желание не подчиниться.

— Ма-рина! — не помогло: поздно — сейчас я была как никогда близка к тому, чтобы начать отзываться на «Теге».

Промучившись в попытках накормить меня еще минут с десять, он сдался и переключился на другое. Подхватил на руки и понес в очистительную кабину. Там попытался поставить на ноги. Я даже не пыталась удержаться на них, как и поднять голову, опущенную на грудь.

— Ма-рина, обопрись на стену, — с чувством непонимания шипел белокожий. Я не реагировала.

В итоге он, хлопнув по панели, вызвал поток искр и обмыл меня, удерживая одной рукой поперек живота. Быстро прошелся ладонью и по своему телу. И он был возбужден. Его член при каждом движении белокожего терся о мое тело. Уже не трогало…

Не тронула и осторожность, с которой он скользнул в меня пальцами, стремясь выяснить наличие возможных повреждений. Изучил все, вздохнул с облегчением, не найдя оных.

«Готова к употреблению!» — цинично и отстраненно подумала я.

Искры исчезли, меня вновь отнесли и положили на пузырь. На его! Вот и продолжение банкета.

Белокожий лег рядом, но, вопреки моим ожиданиям, больше ничего не предпринимал. Просто молча лежал. Мне было противно до рвоты от этого соседства, поэтому вновь повернула лицо к стене и смежила веки.

— Теге… Ма-рина, — все же заговорил он. — Я неверное решение принял. Сейчас понимаю, что это не подходит для души.

Поздно. Я не реагировала.

— И я признаю свою ошибку, — не дождавшись ответа, продолжил он.

Я молчала.

— Но ты же понимаешь, что я… Что ты мне сейчас необходима?..

Все-таки «банкету» быть! И не я необходима, а это тело. Я не реагировала.

— Терпеть я не смогу, — он долго ждал ответа, прежде чем попытаться мне это пояснить. — А кроме тебя, другой… никого нет.

Без-раз-лич-но!

— Мне придется использовать тебя, — он словно извинялся.

Можно подумать, он сделал сейчас открытие! Не сомневалась: как раньше использовал, так и теперь будет. Еще целых двое суток. Но может быть, мне повезет умереть раньше?..

Белокожий ждал еще с четверть часа, но я так и не шевельнулась. Тогда он со вздохом приподнялся, перебираясь на меня, и… попытался развернуть мое лицо к себе.

Я не противилась, даже глаза закрывать не стала. Просто отстранилась от него, стремясь покинуть тело. И снова увидела наши тела со стороны и собственный пустой и мертвый алый взгляд, глаза, в которые, так и застыв надо мной, напряженно всматривался мужчина. Потом вздохнул и начал двигаться, входя своим членом в тело под собой и выходя из него. Тело безвольно и неподвижно лежало, позволяя ему делать что угодно.

Вот только белокожий никакого энтузиазма не проявлял. Темп движения не нарастал, скорее, наоборот, становился более вялым. И он все так же всматривался в мои глаза, словно надеясь что-то там увидеть.

Мне было безразлично.

Мужчина окончательно замер и неожиданно потянулся своим ртом к моим губам. И осторожно, немного неловко накрыл их в попытке поцелуя. Тело не сопротивлялось, но и отозваться на ласку было не в силах. Меня это не волновало. Осознав тщетность попыток «оживить» меня, белокожий зашипел и отодвинулся, вновь укладываясь рядом. Он молчал. Тело тоже.

Но душа, измученная неприкаянностью, вернулась внутрь. И я в какой-то момент этого апатичного безмолвного лежания заснула. Белокожий все так же был рядом. Следующую попытку совокупления он предпринял ночью, стараясь не разбудить меня. Но стоило душе ощутить его член в своем теле, как она стремительно покинула его, «выключив» вновь. Мужчина старался, двигаясь быстрее и быстрее, его руки гладили меня, губы шептали:

— Ма-рина…

Предатель! Меня все это не трогало… И тело оставалось безответным, отказывая своему хозяину в отклике. Он не смог достичь разрядки и, промучившись еще с полчаса и уткнувшись лицом в мое плечо, в отчаянии застонал.