Тело, еда, секс и тревога: Что беспокоит современную женщину. Исследование клинического психолога

В этой перегрузке ожиданий и угасает страсть-эрос, притяжение[140] пока еще далеких друг от друга людей. Именно на создании искусственной разобщенности построены все техники «возвращения страсти», например гостевой брак или включение в отношения третьего партнера. Принцип такой: чтобы появилось притяжение, надо создать условия, в которых оно может зарождаться – развести друг от друга магниты, но не слишком далеко, чтобы не пропала возможность воссоединения. Но для начала человеку следует определиться: что он ищет в отношениях – эрос или агапе? Для развития агапе нужна возрастающая близость, в которой непременно будут возникать конфликты, и придется искать компромиссы, прощать, отпускать, забывать. Это кропотливый ежедневный душевный труд.

Я не считаю, что какой-то выбор лучше или хуже. Агапе не обязательно искать в любовно-сексуальных отношениях, ее можно обрести, уединившись в монастыре или работая волонтером, ухаживая за умирающим родственником, на которого обижался всю жизнь, или выстраивая отношения со своими детьми, присматривая за приютскими котиками или работая врачом. При этом у вас может быть (или не быть) партнер, иметься развод за плечами или гостевой брак – это не влияет на силу агапе внутри вас.

Сегодня взрослые и экономически независимые партнеры часто задают себе и друг другу вопрос: «Зачем мы вместе?» И у каждой пары свой ответ, который не всегда просто понять, особенно если «личное» уже не обеспечивает притяжение к партнеру, а более свободное, нежели раньше, «социальное» не сдерживает распад. Сегодня мы живем в переходное время: старые смыслы брака начинают отмирать, женщина способна зарабатывать, а социальные институты могут обеспечить ей поддержку и защиту (по крайней мере в теории). У людей появился выбор – как, с кем и когда жить. При этом, к сожалению, пока мало примеров новой модели брака – pure relationship[141] – отношений ради отношений, союза двух самодостаточных людей, связь которых создает нечто большее, чем каждый из них может создать по отдельности. Союз таких людей можно описать философской теорией о том, что сила системы не равна сумме сил ее элементов. Когда они вместе, то один плюс один – это три. Их союз «вырабатывает» так много любви, что требуется кто-то третий, с кем можно ею поделиться: родной или приемный ребенок, другие люди, животные – все, кто в ней остро нуждается. Этот союз дает силы, а не разрушает людей, в него вступивших (как бывает при деструктивных отношениях). Этот союз не имеет правил: люди находят для себя комфортную дистанцию (от совместного проживания до гостевого брака), решают вопросы о количестве детей или их отсутствии – независимо от общественного мнения и давления родственников. Они могут оставаться близкими людьми даже после официального расторжения брака. Этот союз – несомненный труд, как и любые человеческие отношения. Но вступление в него – осознанный выбор, а не давление внешней среды или внутренних страхов, поэтому такой союз приносит радость, как любой осознанный и добровольный труд.

Мне бы очень хотелось, чтобы все вышесказанное помогло читателю увидеть: не с ним что-то не в порядке и не с его отношениями, хотя все подряд и указывают, как их следует улучшать и контролировать. Проблема, скорее всего, в том, что смешалось слишком много личных и социальных факторов, чтобы разобраться в ворохе советов, нужны время, знания и желание. Главное, чтобы громче всех рекомендаций звучал ваш вопрос: «Чего же хочу на самом деле я – не только от партнерства, но и от своей сексуальности?»

Пытаясь ответить на него, важно всегда помнить о влиянии конформизма[142]. Эволюция не подарила человеку скорость гепарда, когти и зубы льва, мощь бегемота и даже крылья не прикрутила к лопаткам, хотя, казалось бы, с ними легче спасаться от опасностей. Вместо всего этого она дала человеку конформизм – способность жертвовать своими интересами ради интересов группы.

В СССР в рамках проекта «Я и другие» проводился интересный психологический эксперимент: собирали в одной комнате десять детей, девятерым из них давали попробовать сладкую кашу и спрашивали, какая она на вкус. Те отвечали: «Сладкая». А десятому ребенку давали соленую кашу, но он все равно говорил, что ему сладко, то есть ради принадлежности к группе он отрицал информацию, которую передавали его вкусовые рецепторы. Эксперимент повторяли с разными детьми, но результат, за редким исключением, повторялся.