Тело как улика. Случаи из практики самого известного судмедэксперта Германии

– А если они настолько перепутаны, что я сам их не понимаю, – отказывается Рэй, – я не могу их рассказать.

– Что же вы не понимаете в них?

Рэй становится все более агрессивным. «Я не понимаю, почему вы не понимаете, что мои воспоминания настолько перемешаны, что я не могу рассказать их».

Доктор С. задает ему ряд вопросов о событиях недавнего прошлого. Воспоминания Рэя о всех событиях с момента его прибытия в Берлин упорядоченны, ясны и полны деталей. Имена людей, даты, названия улиц у него наготове. Но как только психиатр начинает говорить о времени, которое было непосредственно перед появлением Рэя в Берлине, в памяти так называемого лесного мальчика снова возникают очень глубокие провалы.

Доктор С. снова пытается неожиданно атаковать.

– Что ваш отец делает сейчас?

– Вы, должно быть, шутите? – негодует Рэй. Психиатр отрицает.

– Очень смешно, – обиженно говорит Рэй. – Я не участвую в этой игре. Вы точно знаете, что мой папа мертв. Вы даже не представляете, как сильно вы меня обидели этим вопросом.

Доктор С. продолжает спрашивать. Хотя Рэй много лет путешествовал по миру со отцом, он не может вспомнить название какой-либо страны, города или отеля. Даже события или беседы, которые он вел со своим отцом, выпали из его памяти. Если ему верить, то окружающая обстановка всегда проходила мимо как в тумане. Он общался с отцом, кажется, только когда они тренировались вместе или когда он преподавал Рэю математику и географию. С другой стороны, у него все еще в памяти сохранились знания, переданные отцом, потому что, как объясняет Рэй, он добросовестно повторял все задания.

Еще одним очевидным примером фальсификации со стороны молодого человека было, когда его спрашивали, как он добывал себе еду: «Мой отец охотился на животных». Кроме того, у отца были деньги. Однако Рэй в то время не знал, что это деньги, думал, что его отец раздает цветную печатную бумагу.

– Что? – удивляется доктор С. – Вы не воспринимали деньги как деньги?

– Нет, сначала нет, – говорит Рэй. – Но потом я спросил его, что это за бумаги, и он рассмеялся и сказал мне.

Вероятно, даже такой опытный психиатр, как доктор С. в этот момент почувствовал желание, по крайней мере, покачать головой. Однако он тихо спрашивает: «И как твой отец охотился на животных?»

– Ну, как? Конечно, с помощью необходимых орудий!

– Объясните нам это.

– Да вы глупые что ли? – негодует Рэй. – Это естественные вещи. Он мог бы убить голыми руками, если бы захотел. Я тоже могу это сделать, если животное не слишком большое.

– Какие же это были животные?

– Белки, зайцы, олени. Любые. Какие только попадались.

– А какие орудия охоты были у вашего отца?

– По крайней мере, у него был нож. Я знаю это точно. Очень хороший нож. Но как он охотился – понятия не имею. Он не хотел, чтобы я в этом участвовал. Возможно, он также использовал ловушки.

Разговор ходит по кругу еще несколько раз. В конце концов Рэй жалуется на усиливающуюся головную боль, вызванную хаотически всплывающими воспоминаниями. Сначала он должен записать то, что ему приходит в голову, затем можно продолжить.

Наконец Рэй снова объясняет, что отец велел ему ехать в Берлин, если он больше не сможет заботиться о нем. После того как осенью отец был убит, и Рэй похоронил его, он то некоторое время блуждал по лесу. Затем вышел на дорогу и остановил машину. Женщина, подобравшая Рэя, ехала без перерыва до вечера. Затем они переночевали в гостинице, она позволила ему спать в своей комнате. На следующий день путешествие продолжилось, потом она высадила Рэя на улице и показала, как добраться до Берлина. Он снова проголосовал на дороге, двое молодых людей взяли его в свою машину и наконец высадили у станции метро на окраине Берлина. Молодой человек не мог сказать, как долго он был один после смерти отца, но это были недели, а не дни. Наконец он прибыл в Берлин и зашел в ратушу, потому что так советовал сделать отец.

Вскоре после этого состоится пятая встреча, но доктор С. вскоре снова прервет сеанс, потому что разговор, по его словам, не очень продуктивен. Кроме того, у него теперь достаточно материала для отчета. «Если вы хотите что-то сказать дополнительно, то можете это сделать», – предлагает он Рэю.

Но тот уже дал понять, что с его стороны не следует ожидать дальнейшего улучшения памяти. «Воспоминания, которые я пишу, никогда не бывают точны, никогда не бывают достаточны. И поэтому я каждый раз их удаляю».

Думаю, что такую потерю борцы за правду и любители литературы смогут пережить.

Из психиатрического заключения о состоянии «господина Рэя Неизвестного»