Тело Папы

Известно, что ритуал исполнили во время коронации Григория XII (19 декабря 1406 г.), также прошедшей в базилике Св. Петра. Якопо Анджели да Скарперия рассказывает о ней в письме Иммануилу Хрисолору из Константинополя[134]. Как и в авиньонском церемониале, представление пакли новоизбранному понтифику сочетает здесь жесты самоуничижения с инсценировкой имперского величия: надев позолоченную обувь, появившуюся якобы при Диоклетиане, папа омывает руки, получает кольцо и поднимается к верхнему алтарю: праздничное убранство «божественно», папа облачен еще и в белый покров с золотым крестом на груди, «ради его святости, не ради красоты». Описание пакли следует за длинным рассуждением о «царских облачениях», подаренных папе императором Константином. После сжигания пакли папа идет дальше с золотым покровом на голове[135].

Возжигание пакли пришлось созерцать и двум папам, избранным на соборах: Александру V (Пиза, 26 июня 1409 г.)[136] и Мартину V (Констанц, 11 ноября 1417 г.). О последнем повествуют авиньонский чин, адаптированный для этого случая[137], и «Хроника Констанцского собора» Ульриха Рихентальского[138]. Во время коронации Пия II (1458) паклю зажигали трижды: в центре главного нефа, у алтаря св. Маврикия (в северном нефе) и на ступенях лестницы св. Петра, ведшей в главную апсиду[139]. Эту сцену в Библиотеке Пикколомини в Сиенском соборе изобразил Пинтуриккьо (1504–1507): церемониймейстер поджигает небольшой моток пакли на конце тростниковой палки и обращается с ритуальным восклицанием к папе, восседающему на папском кресле[140].

Кое-что новое появляется у Агостино Патрици Пикколомини (1484–1492). Как обычно, церемониймейстер сжигает паклю перед понтификом и, преклонив колени, трижды повторяет: «Святый отче, так проходит мирская слава»; затем папа направляется к могилам римских пап в неф, идущий от капеллы св. Григория Великого[141]. К символике бренности власти, прекрасно явленной паклей, прибавляется предупреждение о бренности и физического тела папы, которому предвещают, что и он присоединится к усопшим предшественникам.

Как мы видим, ритуал сожжения пакли вошел в римское богослужение между 1064 и 1140 годами, то есть примерно тогда же, когда и пепел. В обоих случаях история обрядов не линейна, а, напротив, весьма вариативна. В случае с паклей роль папы, судя по всему, в начале была пассивной. Папский ритуал пакли показывает, что самоуничижение, подобающее понтифику, оставалось в центре внимания начиная с Григорианской реформы. Особо важные периоды, например середина XIII века, повлияли на его эволюцию, иногда радикально. Введение обряда пакли в коронацию в конце концов вытеснило пасхальный обряд пепла, в XV веке исчезающий из источников. В этом столетии обряд пакли еще используется при дворе германского короля, но потом, кажется, исчезает, в то время как в папской коронации он просуществовал до XX века[142]. Таким образом, горящая пакля превратилась в исключительный символ преходящего характера власти понтифика. Если только в отношении папы обряд пакли обретает полноценное значение[143], нужно понимать, что в этом – результат долгого и сложного развития.

Латеранские троны

Теперь нам нужно узнать, можно ли найти символические предметы и жесты, касающиеся папы как человека в церемониале вступления во владение Латераном[144].

Для реконструкции ритуалов самоуничижения (масло, пепел, пакля) мы пользовались чином Бенедикта, но здесь этот источник нам не поможет, потому что в нем ничего не говорится об обрядах прихода нового папы. Впервые некоторые элементы этой церемонии появляются в жизнеописаниях Пасхалия II (1099–1118) и Гонория II (1124–1130) в «Папской книге» и в «Первом житии св. Бернарда Клервоского».