Тело Папы

Энеа Сильвио Пикколомини оставил значимый для нас рассказ о грабежах, произошедших после избрания Николая V (1447). Папой стал кардинал Парентучелли, но нападению подверглись также дома кардиналов Колонна и Капуи. Автор, кажется, даже считает, что народ не ошибся, ведь «бедняку, по счастью, терять особенно нечего»[695]. Потом он рассказал, что произошло сразу после его собственного избрания 19 августа 1458 года: «Как только обнародовали результаты выборов и из высокого окна объявили, что папой стал Пий II, кардинал Сиенский, участвовавшие в конклаве слуги кардиналов, следуя постыдному обычаю, разграбили келью Энеа, унеся то немногое, что там было из серебра, книги и одежду, а его римский дом бессовестная римская голытьба не просто ограбила, но не оставила там камня на камне, унеся даже мрамор… Других кардиналов коснулась та же напасть: замершая в ожидании толпа, слыша имя то одного, то другого кардинала, бросалась к его дому, из-за этого генуэзский кардинал, чье имя им послышалось вместо сиенского, потерял часть своего имущества»[696].

Не просто устойчивость, но распространение ритуального ограбления заставило Льва X провести новые торжественные запреты во время заседания V Латеранского собора 16 марта 1516 года. Эта сцена описывается Париде де Грасси. Епископ Милаццо получил из рук папы записку и зачитал ее с кафедры. Папа возмущался «обычаем римлян разграблять дома кардинала, избранного папой; к тому же, решив, что избран тот или другой, грабят их дома и имущество»[697]. Булла не говорит о древности обычая, а, напротив, подчеркивает его относительную новизну[698].

Вмешательство пап и собора не искоренило обычай, бушевавший еще минимум два века[699]. Член курии Паоло Кортези в трактате «О кардиналате», важнейшем сочинении на эту тему в XV веке, рекомендовал во избежание ограблений устраивать у входа во дворец помещение для охраны[700]. После смерти Марцелла II (1 мая 1555 г.) распространился слух, что избран его племянник, кардинал Александр, и «народ отправился грабить дворцы Фарнезе», префект района «едва смог навести порядок»[701]. В октябре 1559 года говорили – и тоже неверно – об избрании в папы кардинала Эрколе Гонзага, и находившееся в его ведении аббатство Фелоника под Мантуей с согласия аббата было стерто с лица земли, а сады и огороды разорены местными жителями и монахами[702].

Почему о таких грабежах источники впервые говорят лишь в 1378 году? Почему они вспыхивают не после смерти папы, а когда распространяется слух об избрании нового понтифика или о том, что такой-то кардинал вроде бы избран? Почему ритуал этот всегда нацелен на имущество именно кардинала?

1. Как мы видели, римский обычай опустошать дворец папы после его смерти в последний раз зафиксирован в 1227 году: Гонория III, «изможденного и полуживого», показали из высокого окна Латеранского дворца римлянам, которые уже «зарились на папское добро». Мобильность Римской курии в XIII веке и длительное пребывание в Авиньоне позволили папству защитить дворец от народной жадности во время смерти понтифика. С 1378 года нет ни одного сообщения о разграблении дворца после смерти папы.

Тогда получается, что древнейшее упоминание о хищении имущества избранного кардинала совпадает с первым конклавом в Риме после почти векового перерыва, и это неслучайно. Это ограбление могло быть настоящим новшеством среди ритуалов, призванным заменить более древний – и отныне невозможный – обычай расхищения «папского добра» в связи со смертью его обладателя.

2. Разграбление кардинальского имущества тоже представляет собой ритуал перехода[703]. Давая себя обокрасть, избранник оставляет «ветхого человека» и символически вступает в новое «надличностное» состояние[704].

С другой стороны, грабя дворец того, кто, как считалось, «достиг высшего богатства», римляне присваивали то, что папа должен был во время вступления во владение Латераном символически и реально раздать народу и членам курии. Вот почему в грабеже участвуют и слуги избранного кардинала, разоряющие его келью в конклаве. Таким образом, ритуал выполнял ту же функцию, что церемония вступления во владение Латераном: напоминал о будущей смерти новоизбранного понтифика.

Но осознавался ли первоначальный смысл латеранского ритуала во время избрания Урбана VI, в 1378 году? Разве он не клонился к упадку уже с 1272 года, когда Григорий X сделал ватиканскую коронацию самостоятельным конститутивным элементом? Стоит напомнить, что латеранские троны не увезли в Авиньон, следовательно, их нельзя было использовать там во время коронации. Нужно предположить, что разграбление имущества избранного кардинала, впервые зафиксированное одновременно с первым римским конклавом после 70-летнего отсутствия папства, скорее, призвано было заменить ушедший в прошлое латеранский ритуал.