Тело Папы

Цель риторики и ритуала бренности была ясной и фундаментально важной: разделить бренную физическую личность папы и его же вечную власть. Систематическое воспроизведение собственного изображения в статуях, призванных являть вселенскость Церкви в юридическом, политическом и экклезиологическом планах, напротив, призвано было слить воедино власть и ее носителя. Разве не такого отождествления между личностью и властью искал Бенедетто Каэтани уже в годы кардинальского служения и на протяжении всего понтификата?

В письме о непогрешимости, которое мы уже встречали, спиритуал Петр Иоанн Оливи полемизирует с теми, «кто считает папскую власть чем-то неизгладимым и неотделимым от человеческого естества того, кто становится папой, ведь в освященной гостии, несмотря на присутствие преходящих элементов, всегда присутствует и Христос – так, мол, и в папе, несмотря на присутствие в нем человеческого, всегда таинственно пребывает Христос или папская власть Христа»[1053]. В какой-то момент этот тонкий францисканский богослов просто идет в атаку: «Если верно говорят, что папа есть образ Христа вечного и неизменного, следовательно, папа по необходимости вечный и неизменный. Если это рассуждение правильное, то после смерти папы его нельзя заместить новым, ведь очевидно, что после смерти Христа его нельзя заменить другим Христом. Выходит, что, если папа и епископ в какой-то степени являют Христа, значит, они являются им в полной мере? Пусть уж скажут тогда, что папа несотворен, безмерен, непогрешим, безошибочен, всевидящий, как Христос, но такое сказать или помыслить может лишь безумец»[1054].

Никогда еще опасность потенциального слияния личности и института папства не формулировалась так четко. Разве ирония, звучащая в этих словах автора, не свидетельствует о том, насколько актуальной была тема? Письмо Оливи написано в первые месяцы понтификата Бонифация VIII (1295). Случайно ли это совпадение? Развивавшееся прежде слияние фигуры верховного понтифика с Церковью достигло кульминации тогда же, в конце столетия. Однако чем теснее личность папы связывалась с Христом, чем яснее идентифицировалась она с Церковью, тем бо́льшую опасность это смешение индивида и власти представляло для института папства – разве не так?

Не в этом ли смысл легенды о папессе Иоанне?[1055] Будучи прообразом матери, папесса Иоанна умирает при родах, произведя на свет сына. В легенде воплотилась незаконная мечта о династическом преемстве тела папы. Папа представляет Церковь, Ecclesia Mater, но «увековечить себя в ней он не может, потому что умирает, как все»[1056]. У него нет двух тел, как у короля[1057]. Умирая, папа «вновь становится человеком», как бы совлекает с себя личность понтифика. Поэтому-то мертвый папа обнажен. Зато власть его «вечна, поскольку остается у коллегии, то есть в Церкви, принадлежащей Христу – ее вечному, нетленному владыке».

Легенда о папессе начала распространяться с 1250 года у доминиканских авторов, в очередной раз продемонстрировавших свой интерес к телу папы. В следующие десятилетия, когда Бенедетто Каэтани служил папским нотарием, затем кардиналом, смерть нескольких пап (1268–1285) сопровождалась вспышками народного почитания, эхом которых стали дискуссии о безгрешности жизни римского понтифика. Это явление сконцентрировалось в небольшом временном промежутке. Однако уже Петр Дамиани указывал, что папа отличается от всех государей и краткостью, и образцовостью своей жизни. Сидя и лежа на порфирных латеранских тронах, папа рождается и умирает вместе с апостолами. Инсигнии его служения, сумка и печати, висят на поясе – символе чистоты. Именно святость жизни вводила папу в череду святых тел апостолов даже по ту сторону смерти.

Послесловие

Все студенты исторических факультетов обречены столкнуться с курсом по Средним векам. В далёком 2012 году, когда этот предмет начался у нас, всем нам на почту пришёл список из десяти обязательных книг, книг, без которых совсем ничего нельзя понять о Средневековье, «сакральные монографии», как мы их тогда прозвали.

Одной из самых интересных (что отчасти компенсировало её внушительный объём) среди них была томина «Короли-чудотворцы» великого Марка Блока. Это книжка о королевской власти и магии, которые для эпохи Средневековья кажутся неразрывно связанными, и сейчас эта связь нет-нет да и проявит себя. Великий труд, не оцененный современниками, но влюбивший в себя потомков.

Вскоре, в 2014 году, по-русски вышла ещё одна важнейшая книга о средневековых государях и их власти – «Два тела короля». Труд великого Эрнста Канторовича перевёл и издал наш Учитель (простите за пафос, но он тут как нельзя уместен) Михаил Бойцов вместе с Анной Серегиной. Великолепная, очень умная (а следовательно объёмная) книга о метафизике власти. Студентами мы побежали в книжные магазины, несмешно шутя о количестве приобретённых тел.