Тело в Немой реке

Было десять часов вечера, и дождь не заканчивался. На унылых улицах было тихо, а главная дорога, проходившая мимо магазина, казалась листом стекла в тусклом свете фонарей, свисавших с заброшенных трамвайных проводов над головой. Проехало несколько машин. В соседнем пабе кто-то играл на маленьком пианино, а хор сентиментально исполнял «Старая мельница на реке, Нелли Дин».

Кто-то повернул ключ в замке, снял цепочку, и дверь магазина открылась. Открывшая дверь девушка, вероятно, была Кристиной — младшей дочерью Тисдейла. Внешним видом она пошла в мать: светловолосая, пухлая, ленивая на вид.

— Проходите, сэр.

Вежливее, чем остальные. Вероятно, благодаря работе у лучшего дантиста в городе и общению с его пациентами.

Магазин был погружен в темноту и наполнен запахами искусства и ремесел. В задней комнате можно было различить несколько голосов. Похоже, вся семья, вопреки желанию миссис Тисдейл, обрушилась на нее. Вероятно, собрались дочери и две сестры Эльвиры с мужьями. Все сестры были похожи друг на друга, несмотря на разницу в возрасте и жизненные обстоятельства, подчеркнувшие у каждой разные черты характера. Все шесть женщин каким-то странным образом несли на себе следы майора Скотт-Харриса. Неудивительно, что Джеймс Тисдейл сбежал в ярмарочный мир к Марте Гомм. Вынести такого живой человек не мог.

Миссис Тисдейл церемонно представила Литтлджона всем остальным. Почему-то они считали, что суперинтендант на их стороне, и относились к нему сердечно.

— Не могу этого понять. Хуп-ла.

Это была Фиби, вторая сестра. Ее муж был богаче остальных, и она говорила первое, что приходило в голову. Целью замечания было показать Литтлджону, что Джеймс был аутсайдером и позором семьи. Хлоя, младшая дочь Скотт-Харриса, обычно была веселой толстухой. Сейчас же с вытянутым лицом она одобряла все, что говорила Фиби. Торговец зерном был грузным мужчиной. Его шея тонула в высоком белом воротничке, а живот украшала цепочка от часов. Еще одна лысая голова с волосатыми ушами.

— Я всегда ожидал от Джима чего-то подобного. Он был нестабильным. Все эти художники на одно лицо.

Миссис Тисдейл снова начала рыдать и вытерла глаза и красный нос мокрым платком.

— Он нас всех опозорил.

Ни слова сожаления о погибшем, словно он сам это все подстроил, чтобы досадить им. Регистратор браков, смертей и рождений раскачивался в кресле-качалке.

— Это положило конец старинному танцевальному конкурсу, — внезапно сказал он.

Все повернулись. Регистратор был небольшого роста, щеголеватый с набриолиненными темными волосами, вероятно, подкрашенными и маленькими седыми усами. Он весьма походил на продавца.

— Вальтер!

Его жена сочла необходимым объяснить Литтлджону замечание мужа.

— Мы занимаемся танцами, чтобы похудеть. Мы чемпионы Бэзильдена и принимаем участие во всеанглийском фестивале. Теперь, разумеется… Но это как-то неправильно, вам не кажется?

Торговец зерном откусил кончик сигары, бросил его в камин и зажег спичку.

— Танцы… в вашем возрасте. Это неприлично.

Он пыхнул сигарой. Звонок зазвенел снова, и в этот раз открыла Айрин. По дороге к двери ее лицо сияло: она думала, что явился букмекер выразить свои соболезнования. Но это был официант из соседнего паба.

— Звонил майор Скотт-Харрис и спрашивал, уехала ли миссис Тисдейл на опознание.

Торговец зерном выглядел встревоженным.

— Скажите ему, что да. Он здесь сегодня совсем не нужен, иначе все закончится очередной семейной ссорой. Скажите ему, что она уехала.

Официант бросил удивленный взгляд на торговца и ушел. Мистер Сэм Геддес был дьяконом в его церкви, и сегодня он разочаровал официанта.

Литтлджону это дало возможность напомнить миссис Тисдейл, что у них впереди долгая ночная поездка.

— Я как раз говорила Эльвире, что с ней должна ехать я, а не Барбара.

Снова Фиби. Возможно, это и была причина семейной ссоры, стихшей с приходом суперинтенданта. Барбара в ответ ушла в комнату, а вернулась уже в пальто и шляпе. Был с ней и большой потрепанный чемодан. Судя по его размерам, миссис Тисдейл с дочерью могли оставаться в Эли неделю, а то и две. Миссис Тисдейл смотрела на чемодан полными ужаса глазами. На нем были инициалы «Д.Т.» и с ним они ездили на медовый месяц.

— Только не этот!

— Что с ним не так? В других лежит зимняя одежда.

Литтлджон отнес чемодан к машине.

— Вы ели, суперинтендант? Мы можем предложить только холодные корнуолльские пирожки, но…

Он поспешно ответил, что поел. Местные полицейские дали ему чая и несколько больших бутербродов с ветчиной. В любом случае он бы отказался. Всю дорогу до Эли на холодных пирожках… его пищеварение бы не выдержало.