Тело в плюще

И все-таки она здесь, а через год за ней проследует и Макс. Не в Пелэм, конечно. Подаст заявление в Гарвард. В том, что его примут, Рэчел не сомневалась — Макс дважды набирал 800 баллов по САТ, имел средний балл 4,5, работал в центре социальной помощи и посещал курсы АП — и это, не считая музыки. Ей самой Пелэм достался как бы по наследству — у нее оценки были ниже, хотя и вполне приличные. Рэчел никогда не придавала им большого значения. Главное — музыка. Она протянет год, а потом Макс поступит в Гарвард или куда-то еще, но в любом случае неподалеку от Бостона. Они что-нибудь придумают. Может быть, Брандейс[11]. Только это ее и утешало: Макс будет рядом, а с ним, может быть, и машина. Она скажет родителям, что не останется в Пелэме, если они не купят брату машину. Ему придется получить права, но это не трудно. Достаточно посмотреть, какие идиоты успешно проходят все испытания. Машина — это свобода. А потом они избавятся от нее, когда он закончит колледж и вернется в город.

Рэчел достала из футляра гитару. В комнатах не было замков — возможно, на случай пожара. Но вероятнее, чтобы легче проверять спальни. Мужчинам разрешалось находиться в комнате по воскресеньям с 2:00 до 4:00 пополудни — дверь приоткрыта на десять дюймов, три ноги на полу постоянно. Когда она прочитала некоторые из правил Максу и друзьям, они долго думали, что такое можно изобрести, не выходя при этом за жесткие рамки инструкций. «Лучше возьми с собой «твистер», — посоветовала Сэлли, отправлявшаяся в Филадельфию, в Школу музыки Кертиса.

Рэчел поймала себя на том, что наигрывает мелодию, сочиненную для школьного выпускного. Что будет, если пропустить собрание? За ней обязательно кто-то придет. Скорее всего, Старшая Сестра, девушка из Скарсдейла, уже обрученная с парнем из Дартмута. Больной притворяться нельзя. Слишком рано. Это она прибережет для случая похуже. Рэчел убрала гитару в футляр. Завтра надо сходить в город. Найти скобяной или заглянуть в магазин, где продаются велосипеды, и купить замок для шкафчика. Серьезного вора он, конечно, не остановит, но по крайней мере убережет драгоценный инструмент от какого-нибудь самоучки, которому вздумается сбацать пару куплетов «Майкл к берегу гребет».

В дверь постучали. Рэчел посмотрела в зеркало — бледное овальное лицо выглядело бледнее обычного, — убрала назад прямые черные волосы и перехватила их заколкой.

— Иду, — отозвалась она тоном отправляющейся на плаху Марии-Антуанетты.

Гостиная воспитательницы общежития Фелтон представляла собой эклектическое смешение чиппенделя и неоготики, разбавленного стараниями самой миссис Макинтайр обтянутыми чинтсом пухлыми креслами, вполне подходящими для ее пышных форм. Восседая в одном из них, она и приветствовала притихших как мыши новичков, робко входящих в комнату с Уставом, блокнотом и ручкой. Собравшиеся группой Старшие Сестры из числа третьекурсниц шумно болтали в углу. Освещение, как и определялось нормами того времени, оставляло желать лучшего, и по обитым деревянными панелями стенам двигались длинные тени. Окна частично скрывались за тяжелыми красно-коричневыми бархатными шторами, так что лучи заката почти не проникали в святая святых Пелэма.

— Итак, леди, полагаю, все здесь, так что начнем. О, подождите, там кто-то еще. — Внимание миссис Макинтайр, от которого не ускользало почти ничего, привлекла повернувшаяся дверная ручка.

Мэгги Хоуорд сидела на полу у камина, лицом к двери, с ручкой наготове и открытой на первой странице Синей книгой. Она уже подчеркнула некоторые, наиболее важные, по ее мнению, пункты, причем, «Кодекс чести» на странице 1 был подчеркнут дважды. Когда дверь открылась, Мэгги подняла голову, взглянула на опоздавшую и вздрогнула. Такой красивой девушки, если не считать звезд экрана, видеть ей еще не приходилось, и с ней, похоже, готовы были согласиться все остальные.

Темно-каштановые волосы, мягкими прядями падающие на плечи. Высокая, примерно одного роста с Мэгги, то есть около пяти футов восьми дюймов. На этом физическое сходство и заканчивалось. Тонкую талию подчеркивала убранная в темно-синие «бермуды» белая рубашка-поло, носить которую вполне мог бы ее брат или бойфренд. Изящная, но не тощая. Глядя на нее, Мэгги мгновенно ощутила свои лишние десять футов и пожалела о съеденном втором кусочке пелэмского шоколадного торта (рецепт 5). Но самое сильнее впечатление производили ее глаза. Они были фиалковые. Контактные линзы? Пожалуй, нет. Потрясающий эффект усиливали длинные черные ресницы. На чистом, сияющем лице ни намека на прыщи, а вместе с улыбкой — а она улыбнулась — на щеках появлялись очаровательные ямочки.