Телохранитель

– Помимо генерала, двадцать шесть человек. Это уже с тобой и Хокинсом.

– И все на втором? – тихо присвистнув, уточнил Майкл.

– На втором ты, капитан и сам генерал плюс я и четверо телохранителей, – нехотя ответил Барни.

– А…

– Слушай, заканчивай, а? Я ж тебя еще там, внизу, предупредил – я тебе не справочник, не лезь ко мне. Что интересно, у Хокинса спрашивай. Правильно генерал сказал: Хокинс тебя притащил – Хокинс пусть и разбирается. А у меня и так дел невпроворот. В столовую отведу, и дело с концом.

Про «дел невпроворот» он, конечно, загнул, думал Майкл, глядя на широкую спину бородача, маячащую впереди. Уж точно «развалиться в кресле» – не самое сложное и полезное из занятий. Но Барни об этом лучше не говорить, иначе он на него озлобится еще больше.

Ведомые лейтенантом, они вновь спустились на первый этаж и, миновав прихожую, свернули к двустворчатой двери. Учуяв запах еды, Купер невольно облизнулся и проглотил набежавшую слюну: только сейчас он понял, до чего же проголодался. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, ведь Майкл не ел без малого сутки.

– Входи. – Шейбак махнул рукой в сторону дверей. – Скажешь повару, что ты помощник капитана Хокинса, только прибыл. А я ушел.

И, не дожидаясь реакции Майкла, удалился.

Купер решил не медлить и, приоткрыв одну из створок, заглянул внутрь.

За длинным столом сидели трое парней, видимо, телохранители Тейлора, остальные табуреты – а было их в избытке – пустовали. Хмурые легионовцы уставились на него, он еще порог не успел переступить.

– Приятного, – сказал Майкл, не придумав ничего лучше.

Они молча кивнули, но взгляды не отвели: смотрели, как он бредет через зал к повару – неожиданно худющему мужчине лет тридцати пяти в заляпанном сером фартуке. Он тоже не слишком рад был появлению нового лица – по крайней мере глядел безо всякой приязни, хотя бы не враждебно, как лейтенант Шейбак.

– Приветствую, – поздоровался Майкл. – Я – новый помощник капитана Хокинса, только прибыл.

Черты лица повара неожиданно ожесточились, и он хрипло поинтересовался:

– Ты – Майкл Купер?

– Он самый, – подтвердил телохранитель.

– Мы в курсе про тебя, – откашлявшись, сказал повар. – Хокинс говорит, ты полтора года в плену пробыл, потом сбежал…

Майкл болезненно поморщился. Чтобы получилось натуральней, он вспомнил, из-за чего оказался в занюханной кафешке Эрнесто в Южном Бронксе: Ивонну, измазанную в крови, допросы и новость, которую в его палату принес майор Хадсон – об его увольнении из рядов Легиона. Вряд ли, конечно, это могло бы сравниться с переживаниями солдата, которого полтора года пытали безжалостные моджахеды, но более подходящей эмоции Купер все равно найти не мог, поэтому использовал эту.

Еще он коснулся шрама на щеке, который, по легенде, ему нанес один из афганцев, а на деле – один подпольный специалист из Манхэттена по наказу Хадсона и Хокинса. Это было сродни очередной проверке на преданность: не каждый согласился бы изуродовать не только тело, но и лицо ради того, чтобы вернуться на службу к человеку, который в нем, по сути, разочаровался. Но Майкл больше всего на свете хотел доказать свою верность идеалам Легиона и потому легко согласился на этот шаг. Да и, справедливости ради, физиономию его и так-то нельзя было назвать смазливой, а шрамы вроде как даже украшают мужчин… В общем, проверку Купер прошел.

Однако, как выяснилось, даже этот, довольно глубокий шрам, не мог уберечь его от некоторых, если вдуматься, вполне логичных подозрений со стороны других легионовцев.

– И как там было? – спросил повар, практически не маскируя скепсис в голосе. – В плену? Натерпелся небось?

– Да по-всякому было, – туманно ответил Майкл. – Хорошо только не было. Били, резали, давали отойти, а потом опять за свое…

– Хреново, че, – безо всякого сочувствия сказал повар. – Как же выбрался? Я слышал, от них мало кто убегал, а кто убегал, тот далеко не уходил…

– Повезло очень. – Этот момент они тоже репетировали, уж больно ожидаемым был вопрос: разумеется, выбраться от моджахедов было непросто, настоящий Майкл Купер тому яркий пример. – Наткнулся на хороших людей, помогли добраться до цивилизации, там через посольство связались со Штатами, ну а дальше, собственно, одобрили мою депортацию в Нью-Йорк.

Телохранитель хотел, чтобы рассказ о чудесном освобождении не звучал, как заученный наизусть стишок. Это должны быть его собственные слова, его собственная история, которая произошла именно с ним самим, а не с каким-то незнакомым парнем. И если даже в разговоре с поваром Майкл не сможет быть убедительным, то обвести вокруг пальца генерала не стоит и пробовать. То, как беспощадно Тейлор избавился от Вихрова после случившегося в Афганистане, наводит на мысль, что, если постараться, подорвать его доверие не так уж и трудно. А что может больше разочаровать в человеке, чем то, что он выдает себя за другого?

К счастью для Майкла, повар решил долго не мучить его расспросами – видно, где-то в его мозгу крутилась мысль, что стоящему перед ним парню может быть неприятно говорить о случившемся за эти полтора года ужасе.