Телохранитель для дочери друга

Чтобы занять руки, запихиваю пакеты в переполненный чемодан. Молния не хочет закрываться, натягивается, почти рвется. Вова начинает кашлять. Дурацкая привычка привлечения внимания. Дергаю еще сильнее.

– Не надо психовать.

– Я не психую. Тебе показалось.

Так и не решаюсь на него посмотреть. Разглядываю маникюр, а затем беру сумки и топаю к двери. Вова идет за мной.

– Давай помогу, – снова очень тихо.

Чего?! Мне показалось?!

Чувствую его ладонь. Накрывает мою поверх ручки. Такая большая! В ней легко умещается моя. И снова этот жар из руки в руку. Огнем по венам.

Почему я думаю об этом сейчас? Как глупо.

Вова берет мои сумки, разворачивается и тащит их обратно на лестницу.

– Куда ты собираешься нести это?!

– В спальню.

– Не нужно. Я уезжаю в отель.

– Зачем?

– Чтобы не мешать и не пересекаться с тобой.

– Ты в своем уме? Кому ты мешаешь в собственном доме? Особенно сидя в комнате?

– Тебе… твоей… этой Татьяне, – мельком смотрю в его сторону.

– Чем? – хмурится. – Она, наоборот, мне все уши прожужжала, что девочка голодает и ведет замкнутый образ жизни!

– Конечно! Я боюсь лишний раз показать нос, потому что вечно всем мешаю своим присутствием! У вас отличная семья. Ты не говорил мне, что женат! А я лишнее звено, как всегда! – начинаю повышать голос, отчего Вова бросает чемоданы и практически заталкивает меня на кухню, закрывая дверь. Теперь мне приходится смотреть в его сторону.

– Не глупи, какая она мне жена?! – старается говорить громче, но у него не выходит. Вместо этого, слышу новый приступ кашля. Такой сильный, что не на шутку пугает меня. Похоже, это не симуляция. Поднимаю глаза. Вблизи Владимир выглядит уставшим.

– Ты чего?! – Поспешно наливаю в стакан теплую воду и протягиваю ему.

Выпивает.

– Нормально, – отвечает совершенно севшим голосом. Боже… да он, похоже, простудился!

– Как ты себя чувствуешь?

– Прокатит.

– Это у тебя с того вечера? Ты ведь был в мокрой одежде… а ночью было холодно…

– Забей, – хрипит.

– Тебе нужно к врачу.

– Разберусь.

– Называл меня ребенком, а сам чем лучше?!

– Называл. И совершенно не поменял мнение. Ты маленькая взбалмошная девица, которая постоянно ищет приключения на свой зад. А я взрослый мужчина.

– Да? Ну что ж… Тогда пусти. Ты и без меня все решил. Меняешь замки, нанимаешь нянек для Амалии, принимаешь решения, ведешь себя как хозяин! Может быть, и не вписываюсь в рамки твоего представления об идеальной девушке, но я не пустое место! Да, я допустила огромную ошибку, вела себя чересчур вызывающе… и мне жутко неудобно! Но не стоит судить обо мне из-за череды глупых случайностей, которые произошли в моей «взбалмошной жизни» с твоим появлением! Ты меня совершенно не знаешь! – жестикулирую, бешусь, не могу выразить все, что на душе.

– Лейла, я не могу тебя перекричать. Успокойся. Ты сама запретила мне появляться в твоей комнате. Не хотела видеть меня. Просила оставить в покое. Разве не так?

– Я боялась! Потому что ты ненавидишь меня!

– Да?! И что еще надумала?

Молчу.

– Татьяна Михайловна не жена, и не нянька. Она моя мать. Я попросил ее побыть с Амалией, чтобы я мог заняться делами. Временно, – говорит едва слышно, и чтобы привлечь мое внимание, кладет руки мне на плечи, надавливает, приводя в чувства. – И ты – не пустое место. Иначе я не волновался бы о тебе и не думал бы постоянно о том, что тебе грозит опасность. И уж точно не поднял бы на уши весь район, узнав про вечеринку! И не стал бы вылавливать тебя из бассейна, терпеть твои пьяные бредни, не носился бы как курица с золотым яйцом!

Замолкаю. Только что я хотела его поколотить. И вот уже боюсь дышать рядом с ним. Что он сказал про эту женщину?! Татьяна Михайловна – его мать?! Да ладно?! Не может быть… Такая молодая…

Набираюсь смелости и смотрю в его глаза. Блестят. Ладони на моих плечах буквально «прожигают» майку. Да у него, черт возьми, жар! Быстро кладу ладонь на его лоб. Что же я наделала…

– Хорошо. Пусть я маленькая и бестолковая, а ты умный и взрослый… но сейчас тебе нужно измерить температуру и прилечь, – говорю как можно мягче.

Поднимает брови.

– Спасибо за заботу, но у меня хороший иммунитет. Справлюсь.

– А если у тебя воспаление легких?! Это очень опасно… посмотри какой ты горячий! Из-за меня… – раздражение сменяется страхом за его здоровье. Так и не убираю руку с его лба. Смущаюсь от этой мысли, а Владимир все держит ладони на моих плечах. Дышит тяжело. Хрипло. В том, что он простудился, есть моя вина. Я должна чем-то ему помочь.

– Всего лишь кашель.

– У отца в аптечке были лекарства… я сейчас посмотрю что-нибудь. Пока измерь температуру, знаешь, как пользоваться? – сую ему градусник, взятый из ящика. – И пожалуйста, тебе нужен постельный режим. Не на полу, где сквозняк, а на кровати. Амалия прекрасно спит и без сторожа.

– Если я лягу, ты обещаешь, что больше не сбежишь? – спрашивает, словно он капризный мальчишка, а не супермен, вечно спасающий меня.

– Обещаю. Ты можешь занять мою комнату, а я пойду к сестре.

– Ладно.

– А твоя мама?

– Она ночует на кухне. Диван раскладывается.

– Ей так удобно?

– Да.