Телохранитель для мессии

Я, стиснув зубы, полезла в седло. Оказывается, это не так здорово, как казалось в карете. И свежий воздух далеко не так свеж – мужчины и их кони пахли (если не употребить другое, более сильное слово) специфично. Вот так всегда – вначале делаю, а затем думаю.

«А умные люди поступают наоборот». На то они и умные, а мы так, с придурью.

Конь, кротко подождав, когда непутевая наездница перестанет елозить, мостясь в седле, тихонько пошел шагом. Вскоре рыцари пустили своих коней рысью. Благо умное животное само знало, что ему делать, и не обращало никакого внимания на судорожные движения бестолкового всадника, который ему сегодня достался. Всю дорогу до ближайшего города меня совершенно не интересовали местные красоты, обозреть которые жаждало мое сердце. Я сидела, вцепившись в животное всеми конечностями, с одной лишь мыслью: не сверзиться с такой высоты к всеобщей потехе – и боялась повернуть голову. Но когда Велисса или Айда высовывались из окна и спрашивали, не пора ли мне в карету, я с ослепительной улыбкой беззаботно отвечала:

– Ни за что! Здесь так хорошо: солнышко, птички, приятные молодые люди вокруг.

«Приятные молодые люди» ехали с самыми мрачными лицами, а рыцарь, которому пришлось уступить мне лошадь, вообще бросал на меня с козел убийственные взгляды. И если бы у меня была хоть капля совести, а у него – магический дар мгновенных проклятий, я нашла бы свою мучительную кончину под копытами его коня.

Пыль, выбиваемая из дороги лошадиными копытами, оседала на одежде и открытых частях тела, скрипела на зубах, лезла в глаза. Из-за бряцания рыцарской амуниции не пробивалась даже птичья разноголосица. Из моей головы немилосердно вытрясло последние здравые мысли, от высоких подскоков пятая точка потеряла всякую чувствительность. Как потом стало известно, капитан Лассен специально задал такой темп, чтобы я сама попросилась обратно в карету. Если бы не последние месяцы тренировок, возможно, так и вышло бы. Но, спасибо аалоне Валенте, часа через три я освоилась настолько, чтобы принять вполне устойчивое положение в седле, без боязни упасть, и осмотреться по сторонам. Полюбоваться особо было нечем. Ни тебе стад пасущихся единорогов, ни летающих пегасов, ни в крайнем случае какого-нибудь рахитичного, карликового дракона. Никакой иномирной экзотики! Лес по обеим сторонам дороги перемежался с ухоженными полями, на которых вдалеке усердно трудилось местное крестьянское население. Навстречу всего-то и попалась парочка груженых телег, услужливо уступивших нам дорогу.

Однако, когда перед очередным городком скомандовали остановку, я безропотно сползла с коня и молча поковыляла к карете, принеся туда неповторимый запах конюшни. Скрюченные пальцы не хотели выпрямляться, ноги при попытке их вытянуть сводило болезненной судорогой. Велисса что-то мне выговаривала, но понять смысл ее речи моя голова, полностью занятая расслаблением на мягких подушках, оказалась не в состоянии.

Остаток пути я с упорством, достойным лучшего применения, каждый день часа на два садилась на лошадь. Возможно, я и не прирожденная наездница, но к концу нашего путешествия в седле держалась довольно сносно. Мужчины, поначалу обменивавшиеся при виде меня едкими усмешками, стали относиться ко мне более благожелательно, а некоторые посматривали весьма заинтересованно. Это проходило мимо моего внимания, пока во время такой конной прогулки со мной не заговорил знакомый еще по первой поездке молодой человек.

«А-а, широкие плечи, каштановые волосы, ямочка на подбородке? Помним, помним». И благоразумно помалкиваем.

– Чудесная погода, миледи, – оригинально начал разговор этот сэр.

Я чуть с лошади не свалилась, когда услышала справа от себя его приятный голос, – так привыкла к несловоохотливости этих воинов. Теперь мне стало понятно, что чувствовала Велисса, когда я впервые с ней заговорила. В прошлую поездку он меня не очень привечал. Верно, проживание на свежем воздухе и правильное питание пошли мне на пользу. Синяки опять же начали сходить.

– Погода действительно превосходная, – поддакнула я. – Но в это время года она всегда такая. К сожалению, не имею чести знать ваше имя, благородный рыцарь…

Парень покраснел, как девица на смотринах, что, надо отметить, очень ему шло.

– Покорнейше прошу простить меня за неучтивость, леди. Алестатор рю Дортонер, второй сын графа Бира, к вашим услугам, – представился он и замер в ожидании моей реакции.

Не знаю, на что я должна была среагировать, это имя мне абсолютно ни о чем не говорило, так что в обморок от смущения я не упала.

– Рада познакомиться с вами, сэр Алестатор. Мое имя, к сожалению, не такое прославленное, как ваше, – он опять покраснел, на этот раз от удовольствия, – но можете называть меня Лия.

– Как?! Просто по имени?! – ужаснулся рыцарь. – Но…

– Ничего страшного, – поспешила успокоить его я. – Алониям вроде как титулы не полагаются, а называть меня алонией Лией – слишком официально. Давайте, чтобы никому не было обидно, я буду звать вас… ну… О! Лесь. Хорошо?