Телохранитель для невесты

Нельзя было привыкнуть к такой ласке. Штерн проделывал это со мной не первый раз, но желание сдвинуть ноги и спрятаться оказалось непросто преодолеть. Если бы могла, я, наверное, свернулась бы калачиком от первого интимного прикосновения, но Дима уже знал мои слабости.

Его сильные руки, словно тиски зафиксировали ноги, а кончик языка ударил по клитору и сразу же толкнулся внутрь.

— Боже… Да… — захоти я закричать, не получилось бы. Дыхание перехватило и из горла вырвались хрипы.

Словно в отместку за запрещённые звуки, Дима плотно обхватил клитор губами и стал посасывать. Ласково, старательно, разрушая все мои комплексы бесстыдными влажными звуками и потрясающий видом темной головы между ног.

Не хотелось думать, где он так научился. Это было острее и ярче, чем всё, что я чувствовала до знакомства с ним. Тело рассыпалось на части от прикосновений. Язык тёрся по какой-то невероятно чувствительной точке, и все нервные окончания внизу живота уже начинали звенеть от подступающего удовольствия.

— Крышу от тебя сносит. — Дима на секунду отвлёкся, приподнял голову. В зелёных глазах больше не осталось злости. В них стоял туман. Такой же непроглядный и густой, как ранним утром над заливом.

— К чёрту крышу!

Я забыла, где я. Забыла, как сюда попала, и что рядом совершенно посторонний человек. Эта была фирменная животная реакция на Штерна. Ей невозможно было сопротивляться или пытаться включить мозг.

Будто только и ждал окончательной капитуляции, Дима больно укусил меня чуть ниже колена и заставил ещё шире развести ноги. Теперь ни о какой пощаде нельзя было и мечтать.

Мазнув носом по клитору, он вновь раздвинул языком мою плоть. Чуть войдя, обвёл изнутри самым кончиком тугой вход и принялся вылизывать. Настойчиво, быстро, будто самый вкусный в мире леденец.

Язык двигался внутри, скользил по клитору. От горячего дыхания и умелых движений кружилась голова. Низ живота сводило от напряжения, и, чтобы не заорать, приходилось до боли кусать свою ладонь.

Это были самые сладкие укусы. Боль и наслаждение разрядами пронизывали тело, пальцы на ногах поджимались, и не хватало лишь одного… Мне до одури, отчаянно нужно было чувствовать ответное желание Димы.

— Я хочу тебя… Боже, я так тебя хочу… — слова вырвались сами. Потребность оказалась сильнее любых запретов.

Со злым рыком Дима вошёл в меня языком. Принялся трахать ритмично, будто членом. Размазывал мой мозг своими яростными движениями в клубничное желе. Только всего этого стало вдруг мало.

— Разреши мне… — я уже знала, чего хочу, но не хватало смелости сказать прямо. — Я хочу тоже…

Толкнул вместо языка пальцы, Дима приподнял голову.

— Чего ты хочешь?

Я замерла. Вместо слов язык прошёлся по губам, щедро увлажняя их слюной.

Зелёные глаза напротив потемнели до черноты. Не щадя мои нежные девичьи уши, Штерн грязно выругался, а потом как пушинку подкинул в воздух и перевернул.

Приземлилась я уже на него верхом. Щека коснулась ширинки, а нежную кожу у развилки ног кольнула жёсткая мужская щетина.

— Ни в чём себе не отказывай. — Дима прижал мои ягодицы к своему лицу, и губы продолжили свои пытки только уже под другим углом.

Я пришла в себя быстро. Под быстрые толчки языка справилась с брюками. Стянула вниз боксёры и жадно сглотнула от красоты толстого, увитого венами члена с широкой бархатной головкой.

Глава 36

Ночь опустилась на залив незаметно. Где-то между первым и вторым оргазмом на улице стало темно, а к третьему уже можно было считать звезды.

Стёпа, как настоящий бойскаут, снова спал в спальном мешке. Его мы видели лишь пару минут, когда Дима выгружал из машины готовую еду и какую-то технику. Мне этой ночью повезло больше. Я была не одна. Рядом на широкой кровати развалился Дима, и под его горячим боком не пугали никакие звуки с улицы.

Не хотелось сравнивать его с Юрой — последние новости сожгли дотла все мои хорошие мысли о нем и отравили воспоминания — но с Димой точно ощущения были иными.

Не нужно было вытягиваться в струнку, чтобы поймать заинтересованный взгляд. Никто не ждал умных речей о болонской системе вузов или влиянии римского права на современное судоустройство. Я даже по поводу белья не переживала. Дима снимал всё, что на мне было, так быстро, что нарядись я в древние панталоны, он бы и не заметил.

Весь мой прежний опыт казался сплошным голливудским кинематографом. Встречи как романтические мелодрамы. Близость как расписанная до количества поцелуев и фрикций качественно поставленная эротика. Расставание — короткометражка.

Со Штерном получалась дикая смесь порно и триллера. Без какой-либо внятной сюжетной линии, без нормально прописанных персонажей. Снятая кое-как: когда в самом дешёвом номере, а когда и в частном самолёте.

В роль героини этого фильма невозможно было вжиться. Только плюнуть на роль и играть саму себя. А ещё в этом фильме ни мне, ни Диме не удавалось оставаться лишь исполнителями…