Телохранитель для невесты

Порой мне казалось, что рядом со мной не Штерн. Этот, ночной, был слишком открытым, слишком земным. С кучей проблем, которые нужно решать каждый день.

Но как только сомнения становились сильнее, я забиралась к нему на колени и целовала. Сомнения от этих поцелуев исчезали полностью. Так умел целоваться лишь один человек. Тот, кого я нахально подцепила на ночных гонках и с кем потом сбежала от законного мужа.

Рядом с Димой было так хорошо и непривычно, что я не узнавала себя. Мне тоже хотелось говорить. Сказать, как сильно жалею, что не помню родителей. Попросить больше не ругать отца и не делать из него бессердечного монстра. Признаться в любви…

Но я молчала. Спрашивала, слушала, обнимала… Мечтала растянуть ночь на неделю, а лучше на месяц.

К счастью, утро оказалось не хуже.

* * *

— Их двенадцать. — Стараясь не выдать нас шевелением, я медленно провела кончиками пальцев по широкой мужской спине. Солнце уже взошло, а с кровати мы были видны как на ладони.

— Чего? — Голос Димы звучал хрипло. Он будто ещё не проснулся.

— Родинок у тебя на спине двенадцать.

— Мм… Буду знать.

— У тебя что, никто не считал родинки? — Я не стала признаваться, что изучила каждую ещё в Тель-Авиве.

Отлипнуть от них было невозможно. Одна большая под левой лопаткой. Ещё две — чуть выше на плече. Целое созвездие вдоль позвоночника и ещё одна, самая моя любимая, над правой ягодицей.

И как до сих пор никто не пересчитал?

— Как-то не приходилось.

— Несчастный. — Мои губы уткнулись в ключицу и дорожкой поцелуев заскользили по шее к подбородку. — Это же самое главное. А ты не знал.

— Обычно был занят другим. — Этот нахал своей прямотой совсем не щадил моё сердце.

— Учился целоваться, — хмыкнула. — Я поняла.

— С этим тоже что-то не так?

Дима чуть спустился. Глаза оказались напротив глаз, а губы… посмотреть на них я не успела. Его язык толкнулся мой рот, и врата в мир сверкающих бабочек и волшебных единорогов распахнулись сами.

Никогда раньше я не думала, что поцелуи могут приносить столько удовольствия. Первые опыты с красавцем-однокурсником запомнились огромным количеством слюны и асфиксией. Юра предпочитал целовать мою грудь. У него всегда всё было по делу, без лишних нежностей и траты времени.

Со Штерном же земля уходила из-под ног. От настойчивых движений губ и языка забывалось, что происходит вокруг, о чём думала до, и кто я вообще такая. Дима словно будил какие-то рецепторы, о существовании которых раньше не знала.

Те связывали одними импульсами мозг, сердце и вагину. Извилины плавились от первого же касания, а спустя несколько секунд я уже горела вся.

Пытаться понять механизм было невозможно. Точно так же невозможно было оторваться. Никак. Словно кровоток становился общим, и лёгкие одними на двоих.

— Папа, а ты здесь? — внезапно раздалось над нами как раз в тот момент, когда единорог нашёл бабочку и стал тереться об неё, высекая звезды.

Мы с Димой одновременно распахнули глаза. Не знаю, как выглядели мои, но в его глазах читался шок.

— Варя… — Голос супер-отца предательски хрипел.

— А что ты с тётей Алисой такое делаешь?

Малышка от любопытства свесилась с кровати. Белокурый локон коснулся моей щеки, и Штерн надо мной превратился в каменное изваяние.

— Учу вашу новую няню делать искусственное дыхание, — соврал, не моргнув.

— Да?.. А Татьяну ты не учил.

Мои зацелованные губы запекло как после кайенского перца. Срочно захотелось чем-нибудь запить, а лучше нырнуть в холодную воду с головой.

— Вашу Татьяну учили другие. — Дима уже, похоже, пришёл в себя. — А эту няню всему приходится учить самому.

— Неопытная. — Варя по-взрослому понимающе вздохнула.

— Совсем!

— Ясно. Тогда ты учи, а мы с Дашкой пойдём пи-пи. — Девочка спустилась на пол, и через мгновение рядом оказалась и её сестра, такая же бодрая и выспавшаяся. — А то мы ждали-ждали. Больше не можем.

Чтобы не прыснуть со смеху, я до крови закусила губу и постаралась на чем-нибудь сконцентрировать взгляд. Прямо передо мной был кадык Димы. Красивый, мужественный, с тонким, едва заметным шрамом и свежей щетиной.

Всё время, пока девочки шли к выходу, кадык не дёргался. Штерна словно снова парализовало. Но стоило двери закрыться, Дима откинулся на спину и ожил.

С языка посыпались проклятия, ладонь сильно стиснула мою попу. А потом бы оба разразились таким смехом, что взъерошенный воробей на подоконнике клюнул в стекло и улетел подальше.

Глава 44

После сцены на полу обе малышки поглядывали на нас с настороженностью. Не было похоже, что они поверили сказке про искусственное дыхание, но к завтраку напряжение развеялось.

К моему огромному облегчению, баловать Диму и детей новым кулинарным шедевром не пришлось. Штерн уверенно оттеснил меня от плиты и сам занялся готовкой. Рядом на столе тут же оказалась какая-то коробка, сахар, бутылка молока и масло. На плите вспыхнул огонь и материализовалась кастрюля.