Телохранитель для невесты

Долго поспать тоже не удалось. Без уже привычного мерного посапывания над ухом будил каждый шорох на улице. В результате утром я себя ощущала разбитым корытом. Ни кофе, ни каша не лезли в горло, а спина болела как у древней старушки.

Дима наблюдал за моими страданиями молча. Судя по взгляду, этому садисту даже нравилось то, что со мной происходит. Не представляю, сколько бы мы ещё выдержали злиться один на другого, но стоило малышкам выпорхнуть на улицу к Коле, моё терпение лопнуло.

— Я больше не могу. — Так и не домыв последнюю тарелку, я повернулась к стоявшему у окна Диме. — Ну хочешь, наори на меня.

Даже не обернувшись, он сделал глоток из своей чашки и поставил её на подоконник.

— Не вижу смысла, — бросил холодно.

— А я не вижу смысла в твоём молчании. Мне от него плохо.

— Не знаю, чем тебе помочь.

От его холода меня уже начало потрясывать.

— Если тебе так сильно не нравится моё предложение, так и скажи. — Не в силах сдвинуть эту глыбу, я протиснулась между ним и окном. — Назови дурой! Ещё как-нибудь! Не молчи!

— Ты сама об этом просила! — Он насильно поднял за подбородок мою голову вверх. Зло посмотрел в глаза. — Ты чокнутая!

— Ещё!

— Больная на всю голову!

— Ещё!

— Мозгов как у канарейки!

— Не пробирает. — Моя обида помножилась на его ярость, и мозг отключился напрочь. — Слабо! Раньше ты меня особо не жалел.

— Идиотка долбанная…

Перед глазами что-то мелькнуло, пол ушёл из-под ног, а в следующее мгновение пятая точка оказалась на столе.

— Ни хрена не соображаешь, — сминая мой рот, прохрипел Дима. — И мне соображать мешаешь. — Обхватил руками голову, не позволяя сдвинуться, принялся самым извращенным способом доказывать, что я неправа.

Губы запекло от поцелуя. Сердце в груди начало отбивать какой-то безумный ритм, похожий на ламбаду. От отчаянного Диминого напора стол дёрнулся, и маленькая керамическая перечница, рассыпая своё ароматное содержимое, покатилась по столешнице.

Это была самая вкусная злость. Наши языки тёрлись друг о друга, как обычно тёрлись тела. Его выдох превращался в мой вдох. Ладони нежно гладили скулы, шею, стекали на плечи и грудь. Ярость переплавлялась в ласку, и внизу живота всё скручивало от возбуждения.

Если бы не дипломатичный стук в дверь, не знаю, до чего бы мы дошли. Твёрдое желание Димы красноречиво упиралось мне в бедро. Его сердце под моей ладонью рвалось наружу. Только закаленная воля смогла вовремя остановить.

Войдя в домик, девочки старательно отводили глаза. Возможно, они что-то заметили в окно. Возможно, догадались. В моей голове стоял такой туман, что временно было не до причины их странного поведения.

Дима тоже ничего не спросил. Отвернувшись к окну, он долго, сцепив зубы, смотрел вдаль. А потом негромко произнес:

— Завтра в моём офисе будет встреча. Приедет следователь, который ведёт дело о проникновении в мой дом. Саша предупредит его, что наши планы изменились.

Дима косо глянул на меня.

— Ты согласен на мою идею? — Я ушам своим не поверила.

Всю ночь я крутилась с боку на бок, придумывая новые доводы, а он уже всё решил.

— Завтра обсудим. Нужен хороший план. Кое-какие мысли у меня есть, но над деталями придётся поработать.

— Ты… — Я подлетела к нему. — Ты… — От желания прыгнуть на шею заныли руки. — Да я…

Две пары хитрых зелёных глаз уставились в нашу сторону. Минутка дипломатии закончилась. Под таким контролем всё, что я посмела, — взять руку Димы в свою и крепко сжать.

— Спасибо.

Глава 49

Сутки после согласия пролетели незаметно. Во время дневного сна девочек мы с Димой прогулялись к нашей опушке и изрядно помяли там траву. Во второй половине дня малышки решили, что жизненно необходимо научить меня готовить омлет.

Смазывание сковороды, смешивание яиц с молоком — это было не так болезненно, как плетение косичек. Страдало только моё эго. Но получившееся жёлтое нечто одобрил даже грозный папочка.

Вечер снова прошёл у костра. Опять под мои сказки и треск поленьев. А ночью наши с Димой спальники чудесным образом превратились в один. До самого утра мы проспали в обнимку. Спроси меня кто-нибудь, что было лучше: близость на опушке или эта ночь — я не смогла бы ответить.

Оказалось, от обычных объятий, интимных шуток на ухо можно получать не меньшее удовольствие, чем от сумасшедшего секса на грани инфаркта. Это были совершенно разные формы близости, но теперь я стала убеждённым фанатом того и другого.

После Юры, сон с которым был чем-то сродни чистке зубов, с Димой он превратился в особую форму занятия любовью. Единственное, чего мне не хватало, это признания. Хотя бы намёка, что я не просто клиентка.

Но Дима молчал. Вместо откровений разрешал мне видеть свою злость, чувствовать свою страсть и больше не отталкивал. С другим, вероятно, этого было бы мало. С ним — для того чтобы сиять от счастья, мне вполне хватало.

* * *

Возвращаться из нашего лесного романтического путешествия было даже жалко, но путь назад я отсекла сама.