Телохранитель для убийцы

– Фокус такой, помнишь? Дедукция, как у Шерлока, – подмигиваю, наблюдая за тем, как она тут же верит в любой бред, что выдает правильно сделанное лицо, – сериалов насмотрелась. Да я же тебе показывала уже. Ты пришла, обильно облитая какими-то духами, с распущенными волосами, на кухню – за такое легко могут уволить. В новых туфлях – явно не на смену, хотя сегодня – твоя. Ну и прочее, – кручу головой, опуская все остальные подробности.

Например, то, что она явно рассказала своему ухажеру о беременности, и он решил ее обеспечивать, видимо, или купив, или сняв отдельное жилье и выдав банковский счет. Девочка уходит в содержанки вместе с ребенком. Только не знает, что ее статус навечно закрепится на уровне второй семьи. А ведь она сейчас думает, что это признак его серьезных намерений. Но…

Мне плевать.

Есть слишком ограниченный круг людей, к которым не подходит это слово. Трое из них мертвы. Двое живы. Остальные – ничто. Ширма для Питера. Живой щит. Как угодно. Да, простите, но люди для меня – бессмысленные мешки костей. Так получилось.

– В общем, я давно хотела тебе рассказать, – Гера нетерпеливо переминается с ноги на ногу, а ее глаза загадочно сияют.

Старательно изображаю интерес, подаваясь вперед и приоткрывая рот. Верит. Господи, ну почему ты такая дура.

– У меня уже давно отношения, – заламывает пальцы, а я прикрываю рот ладонью, – он богат, умопомрачительно красив и в принципе мечта любой девушки, – мысленно хороню прикольные переписки и обмен обувью, – в общем, недавно кое-что произошло, – залетела она, в курсе уже, но округляю глаза, – и он все взял в свои руки, дав мне ключи от квартиры!

Давлю усмешку. То есть то, что он женат, она все таки не знает? Или догадывается, но оправдывает? Сейчас не похоже, что она в принципе понимает, с чем имеет дело. Даже жаль ее немного. Нельзя быть настолько не приспособленной к жизни. Но, с другой стороны, ее ждет безбедная жизнь без забот и работы, так что – почему нет. Как раз для нее.

На самом деле от той работы, что сейчас есть, я сама бы отказалась с радостью. Но… Что может быть еще более незаметным, но способным подтверждать справки по кредиту и ипотеке? Никто не поверит, что пропавшая в семнадцать лет и чудом вернувшаяся в двадцать Роксана Андреевна вдруг просто так купила трехкомнатную квартиру. Конечно, пришлось постараться. Заложить сначала папину квартиру, взять ипотеку на огромный срок. Так же и с кредитом на обучение Пита. Каждый вложенный куда-то рубль приходилось подтверждать. А ведь дохода от подработки переводчиком вполне хватало бы на жизнь нам троим. Но опять же, переводить тексты хоть с китайского или вести личные переговоры на этом языке – большая разница. А я не могла рисковать и светиться хоть где-то. Самая скромная работа. Никаких руководящих позиций. Минимальный контакт с людьми.

Моя сожратая жизнь не стоила будущего Пита.

– А сегодня он сказал, что хочет поговорить, – она чуть ли не верещит от радости, а я мысленно ставлю точку, – я думаю, что он сделает мне предложение.

Конечно. Вернее, поставит свои условия по которым теперь ты будешь жить. Но я улыбаюсь, раскидывая руки и заключая Геру в объятия. Хочется ее ударить, когда дорогое платье соприкасается с моим жирным фартуком. Не знает она цену таких вещей. Плохо аукнется. Нет, не в тряпках дело, просто… Черт, и не знаю, как сказать даже мысленно. Слишком это не мое. Просто нельзя так, вот и все.

– Ты будешь подружкой невесты? – шмыгает носом Гера, а я тут же киваю, гладя ее по волосам.

Я-то в отличие от нее, точно знаю, что никакой свадьбы не будет.

Вибрация проходит по ноге, и я мгновенно выуживаю телефон, прислоняя к уху. Питер. Я не пропускаю от него звонков, он – от меня. Таков уговор.

– Рокс, – голос Пита хриплый, а я поднимаю руку, показывая Гере молчать, – короче, тебе надо приехать.

Медленно выдыхаю, прикрывая глаза. Это случается все чаще. Богатенькие родители – и я с Питом. Вечная война.

– Что случилось? – рассматриваю жирные капли на одежде, где не смог спасти фартук.

Шум, ругань Пита, помехи. И вот противное сиплое дыхание. Закатываю глаза, скрипя зубами.

– Роксана Андреевна, Пётр, – голос сочится ядом, а я представляю, как ее жемчужные бусы обвиваются вокруг шее все туже и туже…

– Вера Павловна, – лед – и ничего больше.

Не собираюсь притворяться с ней. Гера вздрагивает рядом, а люди оборачиваются. Директор задерживает дыхание. О, да. Я знаю, как действует этот голос. Когда кажется, что внутренности примерзают к позвоночнику.

Он у меня от него. Единственное наследие, о котором не жалею. Кроме, может, тринадцати языков.

– Я приеду. Отдайте трубку Петру. Больше не прикасайтесь к его телефону, – отчеканивая слова по слогам, выдаю я.

Снова шорох, а я чувствую, как в голову ударяет опасный пульс. Одергиваю себя, разглядывая витрину «Детского мира». Всегда помогает. Вспоминаю, как первый раз зашли с Питом в такой магазин. Я понятия не имела, что с ним делать. По-моему, он научил меня большему, чем я его.