Телохранитель Ее Величества 1. Точка невозврата

Эти слова предназначались конкретно двум бойцам, идущим ко мне, но вот вступать со мной в дискуссию они не собирались — намерения у них были крайне серьезные. Но ребята обречены, ибо уже совершили самую страшную ошибку для телохранителя — недооценили угрозу.

— Давай! — громко сказал я, подался назад и прыгнул за машину, за которой, даже если кто-то и успеет выстрелить, меня не достать. Через секунду в груди одного из шедших ко мне засияла сквозная дыра, в стороны же полетели кровавые ошметки. Второй начал оборачиваться к напарнику, но сообразить, что происходит, не успел — его постигла та же участь. Мои «виолончелистки» не мелочились, использовали возможности рельсовой винтовки на полную катушку. Если бы не многочисленные тренировки, от вида крови и мяса меня бы стошнило.

Слава богу, успел спрятаться за броневиком и не видел, как та же участь постигла третьего охранника из «треугольника», а затем обоих, шедших на подкрепление. Выжить сумел лишь тот, что высунулся из подъезда — успел заскочить обратно. А рельсовая пушка, какая бы мощная ни была, стрелять через сверхпрочный материал, способный выдержать внешние атмосферные условия планеты, не способна. Однако, высунуться ему мои «виолончелистки» не дадут, а это однозначно победа.

Я активировал козырек с заранеё выведенными на него выходами со всех трех прицелов «виолончелей» и осмотрел поле боя. Торетто оказался не из слабых духом. Как только начали стрелять, быстро подался назад, отбежал к противоположному концу двора и прыгнул за машину, стоящую с той стороны. Тоже броневик, еще более мощный, чем мой. Конечно, если бы приказ был стрелять в него, а не в охрану, никуда бы он не делся, но его — моя забота, а не девочек.

— Все, Хуан. Он твой. Действуй, — раздался в ушах голос Катарины. Я выглянул из-за машины и огляделся.

Итак, искомый объект затаился за броней. Один из прицелов показывал машину — высунуться ему не дадут, однако и достать его там нельзя, ни им, ни мне. Вторая иконка показывала выход из подъезда, оттуда угрозы ждать так же не стоило — вся входная дверь была испещрена отверстиями от снарядов винтовки, и под звонкое «клац, клац» там добавлялись всё новые и новые дырки. Шансов высунуться у оставшегося бойца нет. Третья же иконка, погуляв по телам поверженных двоих, ехавших сзади, поднялась и перекрыла выход со стороны стоянки — больше никто из потенциальных противников сюда не войдет. Действительно, мой выход.

Я хмыкнул и поднялся, поправляя во внутреннем кармане куртки то, ради чего и затевалась эта операция. Затем кошачьей походкой направился к поверженному охраннику, лежащему посреди двора — его тело почти не было разворочено. Меня всё равно чуть не вывернуло, но другие были в гораздо худшем состоянии.

— Почему ты скомандовал оставить в живых того, который тебя тащил? — подала голос Катюша, но удивление в нем было показное.

— Он дал мне… Закончить. Он неплохой человек, — ответил я, вытаскивая из уже расстегнутой кобуры пистолет. Двадцатишестизарядный «Armado»? Неплохо.

— Но работает этот «хороший человек» на подонка, — возразила она.

— Это вопрос глубокой философии, тебе не кажется? — Я усмехнулся. — И твоя точка зрения не есть абсолютная истина. Как и моя. Я попросил оставить — дальше решайте сами.

— Вопросов нет, он будет жить, — она усмехнулась в ответ. — Ты прав, философские споры нам ни к чему: сказал и сказал, это не принципиально.

Ну, хоть здесь мое мнение что-то значит! Я облегченно вздохнул и направился к дальнему броневику, ставшему убежищем, а заодно и ловушкой команданте Торетто, одного из известных наркобаронов Альфы.

— Выходи, Торетто! — произнес я, храбрясь от предстоящего. — Тогда умрешь быстро.

Ответом мне стала тирада на непереводимом испанском и выстрел из точно такого же пистолета, как у меня в руке. Выстрел в «молоко», воздух — он прекрасно понимал, что из рельсовой снайперки ему отстрелят руку, если попытается её высунуть. Я же в уме подсознательно произнес: «Один, осталось двадцать пять… Если нет запасной обоймы».

— Ты, сукин сын! На кого ты работаешь? — раздалось с той стороны машины.

Естественно, отвечать в мои планы не входило. Итак, он вооружен. И очень опасен, потому, как обложен. Ему нужно тянуть время, которое работает на него, так как визит гвардии в наши планы не входит. И выкурить его из укрытия будет делом непростым. Но не невозможным.

— Что задумал? Что будешь делать дальше? — усмехнулась наблюдающая из машины за операцией Катарина.

— Если попробует высунуть руку, чтоб выстрелить — отстрелите ему ее! — произнес я в сердцах, пригнулся и покрался в обход машины со стороны ближней к подъезду стены. Со стороны боковой стены позиция для меня была выгоднеё, но там я мог стать мишенью того типа, что спрятался в подъезде, если держащая его под прицелом «виолончелистка» вдруг проморгает.

— Хуан, три минуты! — произнесла вдруг Катюша спокойным, но тревожным голосом. Началось, гвардия в пути. — Время пошло, начинай!