Телохранитель Ее Величества 3. Страна чудес

— А что она сделает? Я представлю его маме, она убедится, что он достойный человек, и…

— И? — Губы сеньоры Стефании медово растянулись, но в глазах появилась сталь.

— И поможет ему, — закончила Бэль, но без особой уверенности. — Поможет встать на ноги. Заняться чем-то полезным, достойным.

— Достойным тебя? Дочери Леи Веласкес?

Изабелла почувствовала себя окончательно сбитой с толку. Но это был её бой, она не могла его проиграть.

— Мама сама была замужем за человеком неблагородного происхождения, — нашла она аргумент. — Она должна принять Хуана. И примет. Я обещаю.

— И что из всего этого вышло? Из её замужества? — в лицо усмехнулась сеньора Стефания. — Ну-ка, напомни?

Бэль посерела. Да, не тот она выбрала аргумент, ой не тот.

— Ну, что же ты замолчала? — издевалась сеньора Стефания. — Давай, говори: «Они развелись».

— Они развелись, — повторила Изабелла.

— А почему они развелись? — голос женщины так и лучился ехидством.

— Я была маленькая, — попробовала уйти от темы Изабелла, но это, естественно, было бесполезно.

— Зато я — нет. И я внимательно следила за историей отношений в королевской семье. Как, впрочем, и вся Венера.

— Твоя мать выскочила за отца из опасения, что её мать, лежащая с болезнью после покушения, знающая, что проживет недолго, насильно выдаст её замуж, — сверкнули глаза сеньоры Стефании. Она не собиралась щадить её, и Изабелла понимала, что была в своем праве. — Предвосхитила события, перестраховалась. И короновавшись, сделала всё возможное, чтобы дистанцироваться от мужа, «презренного быдла». Указать ему место. Она подставляла его, выставляла посмешищем. Игралась им. Делала дураком. С одной единственной целью — чтобы показать аристократии, своему кругу, что она — это она, королева, а он — всего лишь плебей на её службе и никак не может запятнать её честь и достоинство, несмотря на брак.

Дальше — больше. Помнишь, что было, когда он взбрыкнул? Попытался заставить её с собой считаться?

Изабелла была готова провалиться сквозь землю, но земля не проваливалась.

— Она запретила ему видеться с детьми! — повысила голос сеньора Стефания. Изабелла поняла, сей факт возмущал её особенно. И не только её, далеко не только её. — Она держала его за карманного бухгалтера, делающего грязную работу, но когда не нужен, мирно сидящего в кармане в режиме ожидания. Недостойного даже того, чтобы видеться с детьми. Собственными детьми! Которых она родила от него, а не от кого-то аристократа!

Дети, Изабелла! Как назвать человека, использующего для шантажа собственных детей?

Бэль поняла такую резкую реакцию этой женщины. Ей было всё равно на её славу и «приключения», обсуждающиеся время от времени в сетях. Ей было всё равно, что она — аристократка, и даже принцесса. Всё это затмевало то, что она — дочь своей матери, Леи Веласкес, которую презирала и люто ненавидела. И девушка не знала, что можно сказать в оправдание, в защиту. Ибо всё, что сеньора Стефания говорила, было именно так.

— Ты неплохая девушка, — усмехнулась хозяйка, сверкнув глазами, подводя итог своей речи. — Но я не хочу такую судьбу для своего сына. Он — не сеньор Серхио, он не выдержит такого.

— Но я не… — Изабелла почувствовала, что по щекам текут горячие влажные капли, а глаза щиплет.

— Ты — нет, — кивнула женщина. — Ты — не она, да. Но она, — сеньора указала пальцем в потолок, — она! И ты ничего не сможешь сделать против её воли.

— Я буду бороться! — воскликнула Бэль. По щекам текло два ручья. — Я смогу убедить, что Хуан — хороший! Чтобы она приняла его!

— Хорошо, допустим. Подчеркну, допустим, не факт, что она пойдёт у тебя на поводу. А как же аристократия? Как же эта гнилая прослойка общества, к которой вы принадлежите? Как они отнесутся к Хуану, и что за этим последует? Сможешь ли ты защитить его от них? Всех них?

Нет, не сможешь! — презрительно выплюнула сеньора Стефания. — Как бы ты его ни любила, на него, сына проститутки и быдло из быдл, начнётся охота. Травля. И какой бы он ни был талантливый, какой бы ни был одарённый, он не сможет ничего им доказать.

Его сотрут в порошок, ваше высочество. Уничтожат морально. Он будет драться, до последнего, поставит на кон всё, но проиграет, ибо у него изначально не будет шансов. Поверь, я знаю своего мальчика, знаю, что говорю. Это раздавит его. Он не сможет жить в унижении, подстроившись, как твой отец, Хуан не из таких. А значит…

Что «значит» сеньора Стефания не сказала. Но это и не требовалось.

— И всё это, — грустно выдавила она, — только если твоя мать его примет и защитит. Что, зная её, под большим вопросом.

Но и это ещё не всё. — Сеньора не закончила. — А что произойдет, если ты поддашься, поверишь сплетням, распускаемым знатью и оттолкнёшь его? Что с ним будет в этом случае?

А если ты его разлюбишь?

Пауза.

— У него не будет обратной дороги, пойми. Это один раз и навсегда. Как и у твоего отца. Но повторюсь, он — не сеньор Серхио, он так не сможет.

Вздох.

— Я — мать. Ты — мать будущая. Ты ведь станешь ею, рано или поздно. Так пойми меня правильно, как мать — мать. Я не против тебя. Я просто желаю добра своему ребёнку.