Лея завизжала, и, будто девочка, бросилась в объятия человека, которого любила и почитала как отца. Которому, в бытность безоблачного детства, могла поплакаться в плечо, излить душу, доверить самое ценное и сокровенное. Единственного на Венере человека, заступившегося перед мамой, когда она приняла решение выйти замуж, и даже спрятавшего на время Сергея от её грозных глаз.
— Девочка моя! Принцесска моя!.. — Крестный прижал её к груди, куда она привычно уткнулась, собираясь разреветься. И разревелась бы, честное слово, каких-то пару месяцев назад разревелась!
Но сейчас не могла — уже почувствовала вкус статуса монарха, и тот незримо давил.
— Я уже три месяца как не принцесса, — грустно произнесла она. Он отеческим жестом потрепал её волосы.
— Для меня ты всегда останешься моей маленькой милой принцесской, кем бы ты ни была и сколько бы тебе ни было. Уж извини старика.
— Бернардо, да какой ты старик? — отстранилась Лея и весело оглядела мужчину.
— Старик, девочка, — крякнул вошедший сеньор. — И чем дальше, тем больше не молодею.
— Будет тебе преувеличивать!
Перед ней стоял единственный человек на планете, которому она доверяла. Бернардо Ромеро, первая любовь её матери, он же её первый муж. И единственный человек, которому доверяла она сама, с самых пор, когда совершила тот глупый, но такой романтичный поступок — вышла за простолюдина по любви.
Это был единственный эмоциональный поступок в её жизни, тот брак. И мать гордилась им, как и своим выбором. Бернардо ни разу не предал её, что бы ни происходило вокруг, как бы не менялась политическая обстановка. Сам отец, могущественнейший человек на планете, не тронул крёстного в дни осады Золотого дворца, хотя зол на мать был неимоверно. В знак уважения, признания заслуг. И если честно, даже Сергей, её муж и правая рука, на фоне крёстного выглядел скользким и мутным.
— Я так понимаю, ты позвала по делу? — перешёл к насущному крёстный, выдержав небольшую паузу. — Ты закончила хандрить и созрела-таки для того, чтобы попросить помощи, или хотя бы дельного совета?
— Созрела. — Лея вздохнула. — Мне понадобится любая помощь, Бени. Все силы и средства клана, все ресурсы, всё влияние преданных людей. Я боюсь, Бернардо. Очень боюсь! — Она поёжилась.
Губы крёстного тронула покровительственная улыбка.
— Не бойся, девочка, не съедят. Не дадим. У тебя много преданных людей, поверь. Просто ты их не видишь, и тебе кажется, что кругом одни лизоблюды. Но это не так.
Его лицо вдруг превратилось в грозовую тучу.
— Но ответь, милая моя, какого дьявола тебе понадобилось лететь к Себастьяну?
Пауза, для лучшего усвоения.
— Хочешь стать его заложницей? Лея, это хитрый лис, не тебе чета! Обведёт вокруг пальца, и глазом не успеешь моргнуть!
— Бернардо, я…
— Ты! — грозно перебил этот человек. — Что этот лис обещал тебе взамен статуса крёстной его незаконнорожденной дочери? И ты уверена, что он выполнит обещание?
Лея попыталась что-то ответить, но не нашла слов. Она не хотела открывать всю правду, но и врать тоже не могла, оттого чувствовала себя маленькой нашкодившей девчушкой, оправдывающейся перед родителем после школьного собрания. Она, сама королева!
С другой стороны, кто говорил, что с крёстным будет легко?
— Сеньор, простите… — попробовала заступиться за неё Елена, тенью стоявшая в углу, но крёстный, даже не повернувшись, бегло бросил:
— Брысь! Не мешай!
— Елена, подожди снаружи, — вышла, наконец, Лея из ступора. — Бернардо, присядем?
Елена повиновалась. Крёстный тяжело вздохнул, но прошёл внутрь комнаты и сел в мягкое кресло напротив крестницы.
— Распустила ты своих шавок, — многозначительно заметил он. — Я не понимаю ваших отношений, но совет, держи её на своём месте. Пусть знает его и не смеет даже рта раскрывать за его пределами.
Лея молчала, не зная, что сказать. У неё слишком мало опыта и слишком мало верных людей. Но насчёт Елены крёстный прав, она — силовик, и должна таковой оставаться. Если пустить её не в свою сферу, наломает таких дров, что лучше об этом даже не думать.
Но разговор она собиралась вести совсем не о Елене. Крёстный понимал это, и не форсировал события, предоставляя право учиться начинать нужный разговор ей самой.
— Мама готовила тебя, чтобы ты помогал мне, когда я приду к власти, — закинула она пробную удочку. Крёстный кивнул.
— Мне кажется, Принцесска, это не было секретом ни для кого.
Лея довольно улыбнулась. Ну, вот и сдвинулось.
— И о чём ты хочешь меня попросить? — продолжил он.
— А о чём я могу просить человека, в совершенстве знающего местную властную клоаку и способного утопить в дерьме любого подхалима, жаждущего «взять» меня «в оборот», пользуясь молодостью и неопытностью?
Крёстный расхохотался.
— Я всего лишь продюсер, девочка моя. Не преувеличивай мои возможности.
— Бени, не прибедняйся, — усмехнулась её юное величество. — Я знаю о ваших тайных делах с мамой. О том, что они существуют и на какую глубину тянутся ниточки.
— Давай оставим наши дела с мамой и займёмся твоими? — отрезал он. Лея прикусила язык — ему всё ещё больно. Слишком долгими и тесными были их взаимоотношения с матерью.