Телохранитель Ее Величества 3. Страна чудес

Кроме этих случаев я обязуюсь не лезть и не вмешиваться в твою жизнь, тем более личную, тем более не заставляя тебя делать для меня что-то эдакое. Это твоя жизнь, ты вольна делать с нею что хочешь, как и я со своей.

Теперь о сроках. — Я непроизвольно глянул на браслет, на часы, переведя их в режим календаря. — Думаю, когда подпишешь контракт и отправишься к чёрту на кулички, ваше противостояние с Карлосом, равно как и наш брак, потеряет смысл. То есть, после заключения контракта, когда ты отслужишь скажем… Месяцев пять-шесть, мы можем спокойно, не привлекая внимание, оформить все бумаги. Родителей ты перетащишь на новое место сама, но я также постараюсь помочь в этом всеми возможными способами.

— Или помогут твои «подружки», — ехидно хмыкнула она. — Которые в кавычках.

Мне этот смешок вновь не понравился. Кажется, Пантера определенно догадывается, о ком именно идёт речь. Интересно, сама сообразила, или матери-командиры устроили «слив»?

«Всё возможно, Шимановский, — улыбнулся внутренний голос.

— Хорошо сказал, мудро, — продолжила Марина, немного помолчав. — Только знаешь, дорогой, — добавила она в голос иронии, — не получится так. Обломаю я твоих сеньорит аристократок. Тебе всё же придётся периодически приезжать ко мне и требовать «сделать кое-что эдакое».

— Марин, — попытался отмахнуться я, но она лишь повысила голос:

— Я из Северного Боливареса, Малыш! «Малыш», так ведь тебя называют, да?

Мысленно я хмыкнул — «телеграф» умудрился сработать и тут.

— Ты знаешь, что означает жизнь в подобном районе? Где все друг у друга на виду, все друг друга знают?

Я молчал.

— Если ты из моей жизни исчезнешь, кое-кто посчитает, что я осталась без защиты. И в условиях, когда от меня отвернулись все друзья, обязательно найдётся подонок, желающий проверить, что это там за такой мифический «силовик», и не стоит ли наделать ему рога, в принудительной форме?

— Я же говорю, я приеду… — начал я, но она перебила:

— Когда всё уже произойдёт, к шапочному разбору. — Пауза. — И смысл тебе приезжать? Ну, кончишь ты его. А если он кончит меня? Не просто «вкусит», а убьёт?

— Нет, Хуан, ты не должен открещиваться от меня! — в её голосе слышалась неприкрытая злость. — Ты должен изредка заглядывать на огонёк, и чем эффектнее, тем лучше! Как бы ни ревновали твои «сеньориты»!

— Профилактика, — обречённо произнес я.

— Да, профилактика, — не скрывала она. — Я боюсь, и если ты собираешься меня защищать, как обещал, тебе придётся это делать!

Я откинулся на спинку лавочки и закрыл глаза. Хорошо, что камера отключена и она меня не видит. Ибо я был не в том состоянии, в котором меня стоит видеть.

Ибо на самом деле я всё-таки совершил подлый поступок, а не безответственный. Я предполагал, что Марина может стать в дальнейшем мишенью, по которой могут ударить мои враги. Нет, её величество вряд ли тронет девочку, но вскоре должны появиться и другие, которым кровь из носа нужно будет найти ниточку, через которую оказывать на меня давление. Я предполагал, что лучший способ обмануть всех, это убедить в её неценности для меня, что я, действительно, женился по пьяни, и маюсь от этого. То есть, выдержать срок, пока она не улетит отдавать долг Родине, и тихо развестись, ни разу по возможности не встретившись.

Но если буду являться к ней периодически, как она хочет…

…Господи, что же делать?! Сделать её мишенью кого-то из своих, и надеяться, что всё закончится благополучно? Или сделать ещё большей мишенью сильных мира сего в дальнейшем?

Это не говоря о «подружках», с которыми, действительно, из-за подобных визитов возникнут проблемы. И у меня, и у неё.

— Марин, мне жаль, — открыл глаза я, приняв решение. — Но я смогу приходить только тогда, когда на горизонте появятся проблемы. Вызови меня раньше, попытайся предвосхитить ситуацию с недоброжелателями. Я приеду и всё решу, обещаю. Выловлю, утоплю, заморожу жидким азотом — кто бы это ни был. Но профилактики не будет.

— И почему я ожидала именно этого ответа? — надменно усмехнулась она. — Простите, ваше высочество, нас, сирых и убогих. Что побеспокоили своими дерзкими просьбами. Обещаю, никогда и ни за что не отвлеку на свою персону ваше высокое внимание! Muchas gracias!

Она рассоединилась. Я же сидел, как придавленный. Хотелось сказать только одно слово, до ужаса непечатное.

«Ну, а кто говорил, что будет легко?» — поддел внутренний голос.

Однако, не всё так плохо. Во всяком случае, первые полгода её точно никто не тронет, а потом что-нибудь придумаю. Попрошу у кого-нибудь помощи, содействия, совета. Нет нерешаемых проблем, есть не вовремя опущенные руки.

С этими мыслями и с тяжёлым сердцем я встал и побрёл к гермозатвору, виднеющемуся в сотне метров от скверика, уютно располагающегося почти перед самым входом в базу. В котором я и сидел, пытаясь навести мосты с человеком, за которого теперь тоже отвечаю. Может, по дурости, из-за неконтролируемого порыва юношеского максимализма, это совершенно не важно. Отвечаю, и всё.