Телохранитель Ее Величества 3. Страна чудес

Часы показывали без десяти девять, у меня было почти десять минут, чтобы прийти в себя до конца увала. Включив музыку на случайный выбор, достал НЗ — втайне спрятанную в кармане пачку, в которой осталась одна единственная сигарета, и подкурил — уж больно хотелось.

Прийти в себя удалось — к гермозатвору базы подошел почти успокоенным. Да, вопросов много, но всё решится. Обязательно решится! Но это уже другая история, а пока нужно думать о насущном.

* * *

— Привет! — Два силуэта, один в белом, другой в сером, кинулись ко мне одновременно. Чмокнув вначале вечно спешащую Терезу, после покровительственно улыбающуюся Камиллу, я зацепил обеих за талии и потащил подальше от гермозатвора — не люблю, когда на меня смотрят ТАК. А девчонки у входа смотрели именно ТАК, ибо заняться им во время вахты больше нечем.

— Как дела? Что нового? — отпустил я спутниц, когда мы вышли из радиуса слышимости. Повернул голову к младшей, предлагая начать первой, ибо пришли девочки явно не вместе. Та замялась.

— Все интересуются, будет ли сегодня чего-нибудь? Или опять «в другой раз»?

— «Чего-нибудь»? — Я картинно задумался. — Это зависит от того, чего именно все хотят.

И начал перечислять варианты, какие первые пришли в голову, получив истинное удовольствие от её покрасневших кончиков ушей. Однако смутить Терезу подобным было невозможно, еле сдерживая смех, она оборвала:

— Хуан, не прикидывайся! Ты знаешь, о чём я!

— Знаю. — Я посерьёзнел. — Тереза, что мне во всём не нравится, так это то, что меня ставят перед фактом. Все знают, что я не смогу отказать, тем более, сегодня, и пользуются.

— Хуан, зачем ты так? — надула губки моя младшая комвзвода.

Из груди вырвался вздох. Да уж! Я, конечно, не был против — мне самому нравилось. Нет, честно, я получал от процесса неописуемое удовольствие. Но тот факт, что меня вот уже третий раз подряд не спрашивали, а сообщали, немного довлел.

— А тебя, значит, послали…

— Ну да, узнать во сколько.

— Где, уже решили?

Она пожала плечами.

— Посмотрим, как много нас наберётся. Потом и решим.

— И сколько пока набирается?

— Больше сорока. Это те, кого я внесла в рассылку. Плюс, малявки. Малявки будут все, или почти все. Плюс, те, кто пока не определился, но пойдёт за компанию. Человек шестьдесят, думаю будет.

— Шестьдесят? — Я присвистнул. Да, это рекорд, позавчера не было и сорока.

— Не считая малявок, — улыбнулась Тереза.

Девчонки из диспетчерской, кстати, единственные, с кем я пока знаком не так, чтобы очень, «удружили», сделали запись одной моей сымпровизированной сказки, которую я рассказывал знакомым девчонкам в режиме трёпа, а затем распространили по всему корпусу на добровольных началах. Плюсы от этого были — наши посиделки перестали считать чудачеством, и сложившийся после возвращения из Овьедо сравнительно небольшой круг по интересам вдруг увеличился вдвое, почти до сорока человек.

На следующий вечер после распространения записи все «новенькие» ввалились к нам, оккупировав стулья, кресла и даже рассевшись на полу, и потребовали, чтобы я рассказал «что-нибудь подобное». На лицах их читалось удивление, глаза же воодушевленно горели.

Для меня это был шок, но я не растерялся, поняв, что совершенно неожиданно перешёл на следующий уровень родства душ. Ибо если до этого моими слушательницами были девочки Белоснежки, Камиллы, Терезы и несколько человек из других дружественных подразделений, то теперь собралась объективно независимая компания, представляющая все возраста, статусы и подразделения. Я превратился в эдакого средневекового барда-сказителя, таинственную загадочную личность, моментально перевоплотившись в него из «трепача», «мачо» и «дамского угодника», окучивающего знакомых девочек, с половиной из которых сплю.

По такому случаю требовалось рассказать классику, что-то эпическое, но необычное. Что на ура будет воспринято даже такой разношёрстной компанией. Ведь не оправдай их надежды, подобного статуса мне более никогда не достигнуть!

Я напряг извилины и рассказал. Именно эпическое, да такое, что, если честно, мозги закипели у самого. Многие вещи придумывал и дорабатывал уже на ходу, вдаваясь в детали описания и выигрывая этим драгоценные секунды для изысканий. В итоге получилось нечто, чему не могу найти подходящего слова среди привычных терминов.

Это была «Злоушка», средневековая сказка. Но ничего общего с версиями Гримм или Перро она не имела, кроме основной линии сюжета. Я вложил в неё свою фантазию, свою философию, своё мировоззрение, выдав в форме поучения-притчи, некой педагогической работы. И при этом осилил неслабую художественную линию, дабы это оставалось всё-таки сказкой, пусть и для больших девочек.