Телохранитель ее величества: Точка невозврата

Первой по жребию «ублажать» меня выпало Пауле. Впрочем, мне кажется, девчонки схитрили, и жребий в руках у красноволосой оказался не так уж случайно. Однако, она была не против.

В чем интрига? Да в том, что они меня до сих пор боялись, все вчетвером. Кроме огненного демона, пришедшей, как и я, с «воли», гораздо позже тринадцати лет, и не боящейся мальчиков в принципе — привыкла к ним в ТОЙ жизни. Приютские же держали дистанцию, как бы показывая, что хотят общаться, но пока в раздумьях. Даже Маркиза, подобная своим спокойствием и уравновешенностью королевскому питону, держала между нами высокую стену, тесно общаясь только на занятиях, и только по делу.

Паула же в общении не боялась и не стеснялась совершенно ничего. Но при этом она была единственной, кто стеснялся разгуливать нагишом, и единственной кто отворачивалась, когда мимо нагишом пробегал я.

— Итак, чем же тебе засирать мозги? — улыбнулась она, садясь напротив.

— «Засирать»? — потянул я. — Для аристократки у тебя слишком богатый лексикон нецензурных и околоцензурных слов. Может, об этом?

Она улыбнулась.

— Этого я нахваталась уже здесь. В пику тому, чему меня учили ТАМ.

— А чему учили ТАМ? — улыбнулся я. Кажется, разговор пошел.

— Быть «благовоспитанной сеньоритой» — перекривила она чей-то голос и рассмеялась. — «Достойной представительницей своей семьи». Меня всегда учили, что плебеи говорят, как плебеи, а высшее общество, как высшее общество, — продолжила она. — На то оно и высшее. Мы не можем позволить себе говорить, как они, потому, что мы не грязные нищие оборванцы. Ну, и в таком духе.

— «Истиный кабальеро — это человек, который назовет кошку кошкой, даже если он споткнулся о нее и упал»? — процитировал я древнюю истину. Она засмеялась.

— В общем, да. «Мы не такие, как все» — это один из столпов, на котором держится философия аристократии. Философия того, что они — избранные, сверхлюди. Что даже какают не так, как остальные.

— Арахисом в шоколаде? — рассмеялся я.

— Вроде того. — Паула кивнула. — А здесь со мной были обычные нормальные девчонки, которые в сто, в тысячу раз лучше тех заносчивых самовлюбленных стерв, с которыми приходилось общаться там! И я пыталась походить на них, на девчонок, пыталась влиться в их ряды. В том числе, изменив лексикон.

— Но это еще не все, — заметил я, видя, что она опустила глаза. — Ты делала это не только, чтоб стать «своей». Ты мстила. Так?

Она обреченно кивнула.

— Я была под замком, Хуан. Много лет. Меня унижали те, кто «какает арахисом», а я даже не могла сбежать. Мне есть за что мстить! — повысила она голос. — Пусть даже таким детским образом.

Я покачал головой. Какие бы словечки она в лексикон не добавила, что бы она ни делала, она всегда будет аристократкой. Не такой, как остальные. Но пока ей этого не понять.

— А твои фокусы… С противоположным полом? Типа, тоже месть семье? — усмехнулся я, переводя тему на то, о чем собирался поговорить уже давно.

Она вновь опустила голову, но затем гордо вскинулась:

— Тебя это не касается, Хуан! Это только мое дело!

— Ты думаешь, твоим родственничкам не все равно, с кем ты спишь, с кем гуляешь, и в каком количестве? Что ты подобна шлюхе не только внешне, из-за волос, но и благодаря своему поведению? А мне кажется, им плевать!

— Я думаю, Хуан, что тебя это не касается, — повторилась она, произнеся на полтона ниже, сверкнув глазами для убедительности. — Ты мне никто, и уволь от своих нотаций. Я же вижу, ты давно хочешь мне их прочесть.

— Шлюха? — продолжила она и повысила голос. Видно, давно кипело и прорвало. — Ну, не общайся со мной, раз я шлюха! А мне нравится встречаться с несколькими мальчиками! Мне нравится групповой секс! И ни перед кем отчитываться я не собираюсь!

Я вновь покачал головой. Никогда не думал, что развести Паулу на подобную дискуссию будет так легко. Однако, она права, это действительно, это меня не касается.

— Во всяком случае, добавила она уже тише, — Катарина говорит, что я перебесюсь и успокоюсь. Надеюсь, такой аргумент тебя устроит?

Устроит? Да меня это не слишком и напрягает! Почти. Просто иногда просыпаются то ли отеческие чувства, вместе с желанием объяснить, наставить на путь истинный, то ли собственнические, с тем же результатом. Хочется объяснить ей, какие сеньориты нравятся мужчинам для одного, какие для другого, и что мужчины никогда этих сеньорит в один коктейль не смешивают. Либо «жена», либо «шлюха».

Но нет — так нет. Ее жизнь, ее грабли.

Посвящение Паула прошла лишь в этом году, весной, для нее посвящение и присяга совпали. В отличие от «малышни», проходящей Полигон коллективно, ее послали на индивидуальное задание, с которого она могла не вернуться — в частности, подготовить штурм дома-крепости какого-то криминального барона далеко в провинции, внедрившись в персонал. Она выполнила задание влегкую, но по ее словам, малейший срыв — и живой бы она из того дома не вышла. Примерно то же самое будет ждать и меня — индивидуальное сложное задание, где придется проявить чудеса всех способностей, а не только физических, как «малышне».