Телохранитель ее величества: Точка невозврата

— Еще у меня есть сестра Алисия, — вздохнула она после небольшой паузы. — Эта выдра тоже неглупая, а главное, сидит на своем месте. Даже я не знаю всего, что творится в ее департаменте, и не смогу назвать всех, под кого она копает. Она спит и видит, как бы посидеть на моем месте, это ее заветная мечта, но, к сожалению, моему сожалению, она слишком хорошо понимает, что потеряет этим шагом куда больше, чем приобретет.

— Сожалению? — вновь не понял я. — И зная это, вы оставляете ее на такой должности?

Ее величество усмехнулась.

— Да, к сожалению. Сгноить ее в тюрьме, поймав за руку при подготовке переворота, или убрать по-тихому, было бы куда проще. Но — вздох — снова повторю: она понимает, что потеряет этим шагом гораздо больше, чем приобретет. Королева рабыня, у нее скованы руки. Она мало что может, несмотря на кажущуюся властность. В отличие от главы безопасности.

Это инстинкт, Хуан. Инстинкт держать всех, в том числе меня, под контролем — он у нее в крови и ничем его не выведешь. Однако, в ее лояльности я уверена, Алисия так же не ударит в спину. В спину МНЕ Хуан, — глаза королевы холодно блеснули. — Пешками же она жертвует направо и налево. Имей это в виду.

Я поежился и нервно сглотнул.

— Теперь еще Мишель начала что-то мудрить, — продолжила королева тем же тоном. — Я не понимаю ее мотивов, не знаю целей, и это создает дискомфорт. Она закрыла меня своим телом там, в Дельте, когда в меня стреляли, за это я многое ей простила и могу простить в будущем, но есть вещи, рядом с которыми это ничего не значит.

Я вновь сглотнул. И кивнул — все понял.

— Я знаю, ваше величество, — выдавил я. — Но я также знаю, что…

Она жестом заставила меня замолчать.

— Ты должен понять главное, Хуан. Я контролирую их. С тем или иным успехом. Убрать их совсем неприемлемо — на их месте окажутся куда менее лояльные мне люди с куда большими амбициями. Знакомый же сильный противник лучше незнакомого.

Она помолчала.

— И последнее, Хуан, что ты должен знать. Деталь, которую все знают, и которую должен знать ты. Как алфавит, как таблицу умножения. Я не прощаю измен.

— Но… — вскинулся я, но она протестующе подняла руку:

— Молчи. Лучше молчи. Пока…

Затем поднялась и поправила платье.

— Пойдем со мной. Я покажу тебе, что бывает с теми, кто не оправдывает мое доверие, говоря одно, на деле делая совсем другое.

Я аккуратно поднялся. Дверь распахнулась, в кабинет вошли двое хранителей во главе с Гарсия.

— Все готово, ваше величество!

* * *

Мы спускались на лифте. Большом, роскошном, и весьма крепком на вид. Затрудняюсь представить его вес, но, кажется, его рассчитывали с учетом возможности передвижения кабины в условиях атмосферы. Двойные створки внутри, кроме тех, что снаружи, толстенные стены, система жизнеобеспечения, подающая внутрь струйку кислорода…

…Да уж! Точно, крепость, а не дворец!

Естественно, спускались мы медленно, с такой махиной быстро опасно, и очень долго. И вот второй параметр нашего спуска показался мне гораздо интереснее первого.

Повторю медленно: мы. Спускались. В подземелья. Золотого дворца. Самого таинственного места столицы, о котором ходят лишь слухи. В наземной части дворца бывали многие: кто-то здесь работал или работает, кто-то служил или служит, кто-то бывал на приеме. Сведений же об этой части в свободном доступе нет, а слухи, одни фантастичнее других. Лифт ехал медленно, естественно, по сравнению с другими лифтами, абсолютная его скорость все-таки не черепашья — то есть, глубина погружения превысила все пределы моей фантазии. Более ста метров. Намного более. Единственной подсказкой, не проливающей, однако, свет на абсолютные цифры, была иконка конечной точки на панели управления, архаичной, кнопочной — «минус тридцать два». Тридцать два уровня до земли.

Все это время мы молчали — и я, и сеньора Гарсия, и королева. И тем более хранители. Взгляды моих сопровождающих не выражали ничего, и если честно, меня бил мандраж. Эти женщины что-то задумали, что-то не очень хорошее, и, судя по всему, я могу не вернуться на поверхность, если не оправдаю то, ради чего меня туда везут. Колени от этой мысли мерзко дрожали.

Я никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас, когда мы достигли цели и вышли в полутемный тоннель, ощутил ее легкий приступ. Сотни метров земли над головой навалились так, что захотелось пригнуться, после чего броситься прочь. Удержал лишь тычок одной из хранительниц, да вид взведенной винтовки в руках другой.

— Все нормально, не бойся, — как гром в глухом пространстве раздался голос сеньоры Гарсия. — Никто не собирается делать тебе плохо.

Сказано было с пренебрежением. На губах идущей рядом королевы проступила улыбка.

— Что, так заметно, да?

Королева кивнула.

— Это нормально. Я бы на твоем месте тоже боялась.

Какое-то время мы шли молча, но вскоре она вновь заговорила: