Телохранитель (ЛП)

— Все хорошо? — спрашивает она, складывая его обратно.

— Очень оживлённо. — Я отдаю ей чай со льдом, когда она смеётся, вытягивая шею, чтобы взглянуть на официантку.

— Ура, наконец-то! — восклицает Хизер, выпивая чай. — Я уже люблю этот материал!

— Он потрясающий, не так ли? — я помешиваю лёд соломинкой и отдыхаю на металлическом стуле, моя кожа впитывает солнечные лучи. Я думаю, расклешённая к талии…

— Пышная юбка. — Хизер заканчивает за меня, улыбаясь.

— Да!

Вот почему я люблю её, и почему мы такие идеальные деловые партнёры. Мы идеально синхронизированы с нашими мыслями и идеями.

— Я сделаю эскиз к концу недели.

— Буду с нетерпением ждать.

— Отлично. И нам нужно договориться о посещении поставщика ткани, о котором ты мне рассказывала. — Я беру свой дневник и пролистываю страницы. — На следующей неделе?

— Конечно. Не похоже, что я теперь занята на дневной работе.

Я смеюсь. Она звучит опустошённой.

— Тогда я позволю тебе это устроить. — Взглянув на мой чай, я замечаю, что лёд быстро тает. — Что ты наденешь на вечеринку Саффрон?

Она наклоняется, побуждая меня сделать то же самое. Любой, кто смотрит, подумает, что она собирается раскрыть что-то сочное в отделе сплетен.

— Я думала о красном платье и золотых каблуках.

— Хороший план, — быстро заявляю я.

— А ты?

— В противном случае ты не смогла бы помочь мне с этой сумкой? — спрашиваю я, протягивая руку и вытаскивая моё новое платье.

— Это было бы грубо, — фыркает она, расширяя глаза, взяв в руки прекрасную чёрную фигуру. — Ух ты, как оно мне нравится!

— Мне тоже! — соглашаюсь я.

— Ух. Оно короткое. — Она играет бровями, и я сразу понимаю суть.

Папарацци.

С фотографами, бродящими по ночам, мы все полностью осознаём потенциальный ущерб, который может нанести неправильная фотография, если она появится в журнале на следующей неделе. Как твоё платье, поднимающееся и показывающее эту слишком большую ногу, или, не дай Бог, немного целлюлита. Это мягкий пример в грандиозной схеме вещей, как бы это ни раздражало. У прессы есть более отвратительная сторона, более разрушительная и, к сожалению, я была на этой стороне в особенно трудное время в прошлом году, когда Себастьян и я расстались. Я знаю, что папа заплатил многим газетам, чтобы они не печатали фотографии. Будь то деньги или обещания. Но его связи и отношения не простирались до глянцевых журналов. И там было слишком много моих фотографий.

Я вздрагиваю, вспоминая, как безнадёжно себя чувствовала, насколько чёрным был мой мир, и как я была разочарована в себе. Себастьян сделал это со мной. Втащил меня в свою наркотическую дымку и чуть не испортил. Он взял мои деньги, когда потратил свои, а родители отвернулись от него; его неоднократно арестовывали за вспышки насилия, алкоголя и наркотиков; и когда ему не с кем было набраться, я всегда была под рукой. Я надеюсь, что он никогда не вернётся в Лондон. Я надеюсь, что он никогда не выйдет из реабилитации. Я никогда не хочу видеть его снова.

— Камилла? — мягкий голос Хизер пугает меня, и я прыгаю на стуле, пытаясь сосредоточиться на моей лучшей подруге. — Где ты была?

— Нигде. — Я смотрю вниз на свой стакан и обнаруживаю, что выпила всё, пока блуждала в стране сожалений. Я чувствую, как Хизер наблюдает за мной, возможно, с грустной улыбкой на лице, несомненно, после того, как пришла к правильному выводу.

Я поднимаю глаза и улыбаюсь ей, и она улыбается в ответ, протягивая руку

— Он ушёл, — шепчет она, крепче обнимая её.

Я киваю и медленно выдыхаю, собираясь. Хизер прошла через всё это со мной, она знала про все мои ошибки. Благодаря средствам массовой информации мир узнал о моей путанице с кокаином, но они не знали о привычке Себа выражать на мне свой гнев. Это происходило за закрытыми дверями. Хизер сложила всё вместе, и после того, как я умоляла её, она не сказала ни душе. В сообщениях прессы мой гиперопекающий отец уже начал испытывать перегрузку, расшатывая независимость, за которую я так боролась. Хизер помогла вернуть меня на правильный путь. Мы родственные души. Лучшие друзья детства. Каждый шаг нашей жизни был сделан бок о бок. Я надеюсь, что это никогда не изменится. Хизер — единственный человек на земле, который знает подробности моих отношений с Себастьяном. И я планирую продолжать в том же духе.

— В любом случае! — она отпускает мою руку и хлопает в ладоши. — Представляешь поездку в «Харви Николс»? (прим. — «Харви Николс» — это универмаг, продающий товары класса люкс, и он занимается этим уже почти 200 лет: «Харви Николс» основан в 1831 г. Исходно это был небольшой магазин в фешенебельном районе Лондона, который торговал бельем, но постепенно разросся и сейчас занимает целый квартал и персональную строчку в модных журналах).