Телохранитель. Моя чужая женщина

— У меня сын в детском доме! — рычу в ответ. — Не надо мне про ваши грехи рассказывать! Генерал опять решил меня поиметь? Я, как благодарный за работу олень, становлюсь пешкой в его игре, а если что-то идёт не так, снова за решётку?

Надо было этот вариант сразу проверить, но работа нужна была сильнее. Я мыслями был с сыном. И сосредоточился на решении только этой задачи.

— Ты бы не дал вести игру «в тёмную». Твой звонок — тому доказательство. Сам посмотрел изнутри, сделал выводы, позвонил. Тебя просто аккуратно подвели к правильному решению. И да, Суворов, принесёшь голову Шалиева, тебе помогут вернуть сына и почистят личное дело. Будешь жить полноценной жизнью.

— Уроды, — сплёвываю на тротуар. — Мне нужен ствол. Все имевшиеся у меня ранее доступы и бумага, написанная от руки и подписанная лично генералом, что он гарантирует исполнение всего того, что вы мне наобещали.

— Думаю, это можно устроить. Я тебе сам позвоню, как решу нюансы.

— Хорошо, — немного остываю. — Матвей Степанович, — зову, пока он не отключился, — просьба ещё одна есть.

— Валяй.

— Надо девочке одной на пару дней свидание с бойцом-срочником устроить. Я пришлю фамилию и номер части, где он служит. Новая секретарша Шалиева. Может пригодиться.

— Считай, что она уже там. И не кипятись, Ром. Ты давно в системе. Знаешь, как бывает. Все твои вопросы я решу. И на связи буду постоянно. А фотографии Никиты пришли, — говорит гораздо тише. — Покажу генералу. Заодно привет от тебя передам.

— Спасибо, Матвей Степанович.

— Увидимся.

Прячу телефон в карман. Иду в бутик за букетом. Красиво получилось. Жаль, что дарить не мне и повод совсем непраздничный.

Глава 12

Катерина

Вздрогнув, открываю глаза. На подушке Магомеда лежит очень нежный букет орхидей. Если бы я не знала, как всё будет, могла бы подумать, что цветы не от него. Слишком они ему несвойственны.

Муж сидит ко мне полубоком. Исследует своими чёрными глазами покалеченное бедро.

Боль распространилась по всей ноге. Кожу саднит и тянет. Я еле нашла положение, в котором удалось заснуть. Как ночью дошла до беседки помню смутно. Всё смазалось за пеленой слёз и очередной лавиной безысходности, накрывшей меня после срыва Шалиева.

Если бы не Рома…

Боже!

Щёки вспыхивают, а живот поджимается до боли в мышцах.

Мы целовались вчера!

Так целовались, как будто у меня это было впервые. Невероятные, настойчивые, мягкие губы стали моим спасением. Сильные руки удерживали от падения в бездну.

Я ведь почти достигла пика отчаяния. Мне такие мысли в голову лезли. Его стихийные глаза забрали всё себе. Немыслимый шторм, разбушевавшийся в них, вытягивал из меня страх.

Рома ведь действительно спас меня. И Малинку. Если бы я решилась шагнуть в темноту, чтобы больше никогда не вернуться и не терпеть издевательства над своим телом, Мага вряд ли бы продолжил платить за клинику сестры.

«Ты зачем мне так глубоко в голову залезла?» — так искренне, так по-настоящему звучат в памяти Ромкины слова.

Я не знаю! Не знаю, как так вышло. Мы ведь едва знакомы. Что между нами? Несколько коротких, брошенных друг другу фраз. Его внимательные взгляды, дерзкие улыбочки и поцелуй, от которого до сих пор приятно покалывает губы.

Мне нельзя, но я цепляюсь за эти простые человеческие чувства. Они помогают мне не разреветься снова.

Мага встаёт на колени, продавливая своей массой матрас. Поддевает край короткой сорочки, поднимает её до талии. Пальцами ведёт вдоль воспалённой полосы. Мне хочется сжаться в комок и уползти подальше от его прикосновения. Колени подтягиваются к животу. Шиплю от боли.

— Башка раскалывается, — хрипло жалуется Шалиев. — Вот это, — касается кожи в месте рассечения, — уже помню очень смутно. Извини, любимая, — наклоняется, чтобы поцеловать. Закрыв глаза, не сопротивляюсь, стараясь удерживать в памяти совсем другой поцелуй. — С тобой сложно не потерять голову. Ты всё равно прекрасна, Катерина. Даже со шрамами.

— Это обнадёживает, — вырывается с горечью.

— Ни одна баба меня так не возбуждает, — муж продолжает сыпать сомнительными комплиментами. — Самолёт на завтра заказал. Полетим в столицу, увидишь сестру и мать.

А вот и сахарная косточка. Я всё же заслужила эту поездку. Приходится выжать из себя «спасибо», ведь это милость с его стороны — позволение увидеть семью.

Мага уходит лечиться от похмелья, а я заставляю себя встать. Сопя, давясь стонами, поднимаюсь с кровати и храмая брожу по комнате. Надо расходиться и собрать вещи. Ещё обязательно съездить в магазин, накупить Малинке подарков.

Переодеваюсь. Иду к мужу в кабинет. Сидит, откинувшись на спинку кресла, прижимает к виску запотевшую бутылку с водой.

— Я съезжу в торговый центр с Алёной и Диной? — отпрашиваюсь у него.

— Заодно прикупи себе новых трусиков, — его рот кривится в ухмылке.

— Как скажешь.

Ухожу к себе. Созваниваюсь с девочками. Дина до вечера занята, а вот у Алёнки как раз выходной.

Наношу макияж, скрывающий следы вчерашних слёз. Открываю гардероб и с тоской смотрю на многочисленные туфли и босоножки на каблуках.