Телохранитель поневоле (СИ)

Кое-как доплетясь до своей кровати, я дрожащими руками взялась за расческу и принялась чесать снова почему-то спутавшиеся волосы. Мне нужно было успокоиться. И придумать, как избавиться от общества Диллона. Пусть даже без него меня убьют! Это лучше, чем… Чем что, я так и не смогла сформулировать. Зато сумела успокоиться и взять себя в руки. Когда Диллон и Бруно снова появились в комнате, я равнодушно проводила последнего взглядом до самой двери. Ничего. Придет и в мой дом праздник, Диллону придется взять свои слова назад! А я еще подумаю, прощать его или не стоит.

Проводив Бруно до самой двери, сердечно с ним попрощавшись и дождавшись, пока тот скроется в темноте, Диллон повернулся ко мне. Я кожей ощутила, как его взгляд, не торопясь, ползет от кончиков стоптанных кроссовок с чужой ноги вверх, по ногам, ощупывает колени, натянувшие слишком большие по размеру штаны, изучает бедра, скользит выше. Слишком пристальный, слишком внимательный взгляд. Что он на мне нашел? Заметил, что я ревела? Невольно втянула живот, когда поняла, что взгляд Диллона уже почти добрался до груди, и… покраснела. Да что он меня изучает, будто я — музейный экспонат?! Разозлившись, резко вскинула взгляд. И наткнулась на спокойный, изучающий взгляд серых глаз.

Я так и не поняла, удовлетворился ли парень этим бесцеремонным осмотром, и к чему вообще все это было, но Диллон хмыкнул:

— Выглядишь, как бледная поганка. Ты и вправду оранжерейный цветочек. Несколько приключений, пару дней без солнца, и уже полиняла…

Я не стала слушать и дальше гадкие, обидные слова. Перебила, прошипев в лицо противнику, не задумываясь о последствиях:

— Не устраивает? Так верни домой! И не твоя печаль, что со мной случится дальше!

По аналогии со всеми предыдущими случаями я ожидала, что Диллон снова взбесится и начнет на меня орать. Но этот гад меня удивил. Сначала широко ухмыльнулся, а потом вообще начал ржать. А отсмеявшись, посоветовал:

— Советую огрызаться почаще! Когда показываешь характер, становишься гораздо интереснее, чем когда привычно выглядишь бесцветной и бесхребетной молью!

Я немедленно последовала совету:

— Спасибо за рекомендацию! Так и буду поступать в будущем! С тобой!

Внутри меня словно ворочалась горячая и колючая змея, толкая на необдуманные поступки. Обида на Диллона требовала причинить ему такую же боль, какую причинил мне он. Внутренний голос шептал, что я сама виновата в том, что мне больно. Не стала бы подслушивать, ничего этого бы не было. Но упрямство и гордость сердито отмахивались от голоса разума, напоминая, что Диллон и до подслушанного разговора не был со мной святым. Так что око за око, как говорили древние, в нашем с ним случае вполне уместно.

Не подозревая, о том, что творится внутри меня, Диллон вдруг подошел и одним движением взлохматил мне тщательно причесанные волосы. Я онемела, не зная, как расценить подобную выходку. А этот нахал подмигнул мне:

— Вот так лучше! Образ ершистого воробья завершен!

— Да ты!..

Я вскочила, сжимая кулаки и разрываясь между желанием зареветь и ударить мерзавца стиснутым кулаком в лицо. Но как-то позабыла о том, что Диллон стоит ко мне практически вплотную. Так что в результате моего необдуманного маневра наши тела столкнулись. Вернее, это я врезалась в мускулистый торс парня и зашаталась, теряя равновесие и весь свой боевой запал.

Диллон не позволил мне упасть даже на кровать за моей спиной. Легко ухватил за плечи, удерживая в вертикальном положении. Его не смутило то, что я оказалась настолько неприлично близко к его груди, что терпкий аромат его тела мгновенно забился мне в ноздри, а мое дыхание шевелило упавшую на грудь парня прядку волос.

Я замерла, как испуганный зверек. Да, я мечтала узнать, как это бывает с молодым парнем или с ровесником перед замужеством с лином Монтриалли. Но впервые в жизни, реально, а не в мечтах, оказавшись так близко к мужскому телу, боялась даже вздохнуть. Потому что поднимающаяся при дыхании грудная клетка заставляла мою грудь почти расплющиваться о мужскую. И это было так стыдно, так неловко… И так волнующе… Кажется, я начинаю понимать девчонок из лицея, которые из случайных прикосновений к друзьям своих братьев делали целое приключение.

Мне бы вывернуться из цепких рук, отпрыгнуть в сторону, облить презрением с ног до головы. Но дышала я рвано, урывками, от этого уже начинала кружиться голова. И боялась пошевелиться, боялась посмотреть Диллону в лицо. Стояла, прикусив губу и впившись взглядом в несчастную прядку, кончик которой шевелило мое слабое дыхание. И силилась заставить собственное сердце стучать потише. А то, казалось, его грохот слышит не только Диллон, но и вся резервация.

Первым затянувшуюся паузу прервал Диллон. Без особых церемоний взял пальцами правой руки меня за подбородок и заставил посмотреть ему в лицо:

— Милена, ты чего? — В его серых глазах плавали искорки удивления. — Испугалась? Меня?