Тем временем. Телевизор с человеческими лицами

Самовер. Проблема заключается не только в том, что отстает сознание инвесторов и властей. Куда хуже, что историческое сознание нашего народа разорвано. Мы говорим, что нашу архитектуру не раз и не два ломали и топтали; но минимум столько же раз, а, может быть, и больше ломали и топтали наше историческое сознание. Что такое Россия, с которой мы себя соотносим? Образы ее слишком разнятся у наших современников. И среди них лишь малую толику занимают образы того самого романтического периода, закончившегося страшной кровью, в который создавались замечательные памятники русского авангарда. Нас не смущает то, что на крови построен Санкт-Петербург, хотя в ранние советские годы были историки, которые утверждали, что преступления царского режима распространяются и на искусство, созданное при нем. Сейчас сам термин «сталинский ампир» акцентирует черную сторону истории тех лет, которую обществу хотелось бы забыть. Общество хочет стереть не только память о политическом ужасе, но и материальные образы, носители этой памяти.

Ведущий (несколько даже растерянно). А с этим-то что делать?

Самовер. Я полагаю, что это постепенно, медленно изживается. Народ примиряется со своей историей. Не с памятью о терроре, не с памятью о тех людях, которые запятнали себя, но с представлением о том, что история — это целостный процесс. О том, что не было в ней, на самом деле, искусственных разрывов. Когда…

Ведущий. Наталья, простите, что я Вас перебиваю, но у меня лично противоположное ощущение. Что историческая память становится предметом общественных спекуляций, но не восстанавливается. Более того, я не представляют себе никакую другую страну, где «историки» в кавычках Носовский и Фоменко стали бы авторами бестселлеров. Что это за нация, которая готова восхищаться историческими трудами, которые отрицают ее историю?

Самовер. По-моему ощущению, пик того, о чем Вы говорите, пройден. Действует инерция моды, но и она пройдет. Я сужу по людям, с которыми я общаюсь. Появилось большое количество молодых людей, которые не являются профессиональными архитекторами, совершенно не обязательно являются профессиональными историками, но которые с большим интересом относятся к архитектурному наследию и в особенности выделяют наследие ХХ века. Видимо, они чувствуют ту художественную современную потенцию, которая в нем заключена.

Затемнение; ненадолго возвращаемся в основную студию, чтобы ведущий с чувством произнес заключительные слова

Ведущий. Будем надеяться, что эти молодые люди успеют вырасти до того, как исчезнет это архитектурное наследие, что они заработают денег, придут во власть и осуществят все то, о чем сегодня здесь говорилось. Но есть еще одна вещь, о которой я бы хотел сказать. Она имеет отношение не только к архитектуре. Это вопрос о репутации. Когда бизнес будет зависеть от репутации, он будет саморегулироваться жестче, чем он регулируется Законодательством. Вы как раз представители той профессиональной среды, где репутация — ключевое понятие. Будем надеяться все-таки, сверх надежды, что нам удастся сохранить архитектурное наследие ХХ века. И не только XX. B восстановить общество. Потому что, в конечном счете, без восстановления общественного сознания, те проблемы, о которых мы говорили, неразрешимы.

Занавес

6. ЯЗЫК

Есть предположение, что в языке закодированы представления народа о самом себе; лингвисты всякий раз терпеливо (иногда и нетерпеливо) разъясняют, что язык всегда подвижен и всегда изменчив; что ссылки на языковую традицию ради оправдания/опровержения существующего — опасны, поскольку мы условное выдаем за безусловное. И все равно, сколько существует публичная интеллектуальная жизнь, столько писатели, философы, подчас политики возвращаются к этой теме. Свобода — ценит ли ее русская языковая традиция? А память? А покаяние? И правда ли, что русский язык, в который хлынул поток заимствований и в котором появился избыток новообразований (жизнь меняется слишком быстро), расстается с русской картиной мира? Мимо этой темы пройти было невозможно.

Где удовольствие, там и муки Дискуссия про то, что происходит с русским языком Валентин Непомнящий, Виктор Живов, Максим Кронгауз, Александр Казинцев, Тимур Кибиров

В роли гостей: Валентин Непомнящий, пушкинист, писатель. Виктор Живов, заместитель директора Института русского языка, профессор университета Беркли. Максим Кронгауз, директор Института лингвистики РГГУ. В роли ведущего — ведущий.Чуть позже в разговор включатся литератор Александр Казинцев и поэт Тимур Кибиров.