Тем временем. Телевизор с человеческими лицами

Ясин. Я думаю, что Вы будете рады. Но я хочу вернуться к мысли о том, возможны ли изменения в российской культурной традиции. Во-первых, в нашей культуре был в свое время произведен колоссальный переворот, он был осуществлен православной церковью. Я просто одну деталь приведу из исследований Касьяновой: именно смирение, скромность была предложена религиозной моралью как средство перевоспитания дикого народа. Православная религия выработала, в каком-то смысле, русскую цивилизацию, национальную идентичность, и многие другие вещи, которые мы ценим. Сейчас ситуация, ну, в общем изменилась, Вы правы, по крайней мере, в том отношении, что эпоха коммунизма много чего переломала. И достижения, которые были в последнее время развития Российской империи перед революцией, они были утрачены.

Все-таки, что же делать дальше, после создания рыночной экономики и помимо утверждения права как нормы? Какие появляются возможности в анонимной городской культуре? Это средства массовой информации. У нас роль государства в СМИ заключается в том, чтобы запрещать что-то говорить. Но я думаю, что и у государства, и у СМИ, в конце концов, есть важная роль моральной пробы. Воспитывать положительные, нравственные ценности. Среди них очень много ценностей, которые присущи традиционно русскому народу. Стремление к образованности, широта характера, желание заниматься творчеством, а не просто поденщиной. Так это и надо пропагандировать. Но есть и другие традиции, от которых можно было бы лучше и избавиться. Не буду говорить, какие.

Чубайс. Советские или русские? Непонятно опять.

Ясин. Да, в том числе и русские. Выпивать меньше надо, между прочим.

Чубайс. Так. Значит, привожу цифры очень коротко. (Ясин. Не надо, не надо. Не надо.) В среднем потребление спиртного было в России 4,7 литра… (Ясин. Да, но пьяных у нас гораздо больше.)… а сегодня 9 с лишним.

Разворот сцены. Изнутри народной гущи слово берет Александр Казинцев

Казинцев. Вы знаете, мне кажется, что… (Чубайс. Это не русская традиция.) … вот эта идея реформировать или не реформировать культуру, традиционные представления, она не плодотворна, потому что механистична. Она представляет духовные ценности, архетипы культуры как нечто, доступное ручному управлению.

Ведущий. Александр Иванович, я прошу прощения, что я Вас перебиваю, а если эти традиции приходят в противоречие с сегодняшней судьбой народа, как действовать?

Казинцев. Не может традиция прийти в противоречие с сегодняшней судьбой, потому что сегодняшняя судьба вырастает из традиции, если это не сломанная судьба. Сегодня уже говорится о том, что можно моделировать народы, можно создавать народы механически, вот сейчас боснийский народ создается из трех народов. Но эта идея, этот подход возник тогда, когда массы ушли с поля исторического. Сейчас массы возвращаются. Сейчас, смотрите, выборы в Латинской Америке, выборы в Иране, выборы в Палестине — можно оценивать как угодно, разные силы приходят — но в том, в другом, в третьем, в пятом и в десятом случае это возвращение масс. И вот когда они становятся снова субъектом, то тогда очень трудно моделировать их поведение, создавать народы, реформировать культуру. Мы тут рассуждали о том, как их воспитывать, а они слушают и смотрят, и что они скажут, в конечном счете, по поводу наших изысканий, покажет, я думаю, ближайшее время.

Телевизионный образ Казинцева гаснет; в лучах софитов — прежние герои