Тема с вариациями

Ф а у с т (говорит с трудом). Я, собственно, не могу понять Мефистофель, чем ты так потрясен. Тем, что я умираю или тем, что я умираю так, как мне хочется?

М е ф и с т о ф е л ь. Тем, что я не умираю.

Ф а у с т. Ты слишком злопамятен… Неужели ты не можешь простить жизни за то, что она оскорбила тебя один раз?

М е ф и с т о ф е л ь. Может быть, и так.

Ф а у с т. Вот видишь. Только тебе удалось немного пожить, тебе, существовавшему тысячелетия, как ты захотел смерти. Ты научился страдать, я знаю это.

М е ф и с т о ф е л ь. Я научился понимать страдание.

Ф а у с т. О! Это еще больше. Но недостаточно, чтобы стать человеком.

М е ф и с т о ф е л ь. Я знаю.

Ф а у с т (быстро взглядывает на него). Бедняга. Ты проверял… Ты пробовал покончить с собой?

М е ф и с т о ф е л ь. Да. Когда пять лет назад она призналась мне и я ушел от нее, я пытался повеситься. Шея выскальзывала из петли. Нож вонзался в меня, не причиняя вреда. Огонь не брал мое тело. Разными способами тогда я испытывал свою судьбу.

Ф а у с т. Я знаю. На поединке. Бедный дух. Я предупреждал тебя.

М е ф и с т о ф е л ь. Я не жалею, что научился чувствовать. Но это несправедливо — жить, как человек, и не иметь надежды на отдых.

Ф а у с т. Это неверно, что ты жил как человек. Правда, ты страдал, но лишь от боли, которая была причинена тебе. Но так страдает любое существо. Человек способен на большее. Человек способен и должен страдать от боли, которую испытывают другие. Человек должен сострадать. Знакомо ли тебе это чувство?

М е ф и с т о ф е л ь. Я не знаю, это ли оно. Но когда я видел ее вот теперь на мосту, то мне хотелось кричать и плакать от жалости к ней, и я боюсь до сих пор вдуматься в это, чтобы не натолкнуться на свою вину.

Ф а у с т. И, однако, ты ее уже понимаешь, свою вину, Ну и что же? Ты снова пытался покончить с собой?

М е ф и с т о ф е л ь. Нет. Как странно… Эта мысль даже не приходила мне в голову… Но что с тобой?

Фауст откидывается назад, ему трудно дышать. Он делает несколько неопределенных движений руками, как будто хочет освободить себе грудь.

(С ужасом смотрит на Фауста, ибо предвидит, что тот скоро безвозвратно оставит его.) Тебе хуже?

Ф а у с т (после продолжительного молчания, передохнув, запинаясь). Хуже?.. Это не так… Ведь я умираю и хочу этого… Как же мне может быть хуже?

М е ф и с т о ф е л ь. Но почему ты хочешь умереть?

Ф а у с т. Потому что все уже начало повторяться для меня, а я стал слишком стар, чтобы помешать этому. И достаточно стар для смерти… (Опять откинулся на подушки и теперь лежит неподвижно.)

М е ф и с т о ф е л ь. Фауст! Фауст, ты слышишь меня?.. Скажи хоть слово…

Молчание. Фауст недвижим.

(Судорожно наклоняет голову к его груди. Слушает, бьется ли сердце. Затем, приподняв Фауста и прижав его к себе, со страхом просит.) Возьми и меня с собой. Ведь только что мы были вместе. Я хочу с тобой… Ты слышишь? Я не могу тут больше.

Ф а у с т (его глаза медленно открываются. Еле слышно, но раздельно). Тебе еще рано умирать… Смерть надо заслужить жизнью. Ты еще должен любить…

М е ф и с т о ф е л ь (торопливо). Я уже любил…

Ф а у с т. Разве так любят люди? Ты любил мучая, а надо любить оберегая… Человек, когда любит, больше страдает за любимого, чем за себя… Вот, может быть, теперь ты сможешь полюбить как человек…

М е ф и с т о ф е л ь. Почему?

Ф а у с т (очень медленно). Потому что, мне кажется, теперь ты стал человеком… Ты полюбил жизнь…

М е ф и с т о ф е л ь (вскакивает). Я? Ты смеешься надо мной? Да она мне ненавистна! Будь она проклята. (В ярости хватает кинжал и заносит его, чтобы вонзить себе в грудь. И вдруг замирает. На его лице страх. Кинжал падает из разжатой руки.)

Ф а у с т. Да. Теперь ты человек. (На лице его появляется нечто вроде улыбки.) А ведь знаешь… никто никогда не поверит… что человек мог соблазнить дьявола… И чем?.. Теперь ты смертный.

Фауст умирает. Его седая бородка торчит кверху. Но Мефистофель не смотрит на Фауста, весь полный новым для него ощущением. Он выпрямляется и произносит с гордостью, прислушиваясь к своим словам.