Тема с вариациями

Г о л о с  п о  р а д и о. Производится посадка на самолет «Пан-Американ» рейс сорок пятый Москва — Копенгаген — Нью-Йорк. Повторяю. Производится… (Голос затихает.)

К о с т я. Ну, до свиданья, Зинаида Григорьевна.

С т а р у ш к а. Будьте здоровы, Костя, Валечка, Раечка… милые мои… Добрые мои… Спасибо вам за все… Вы извините, но я сейчас буду плакать… (Плачет.)

Р а я. Напишите нам… Мы будем ждать. И вообще — мы будем ждать.

С т а р у ш к а. Да, да… Вы будете ждать… А что меня ждет там?

К о с т я. Сын, внуки, правнуки. Вы же сами говорили?

С т а р у ш к а. Какое имеет значение, что я говорила?

К о с т я. Вам пора идти.

Р а я. Сразу же телеграфируйте, как только прилетите. Пишите почаще.

С т а р у ш к а. И вы мне тоже. Что-то я еще хотела сказать?.. Забыла… Уже теперь не вспомню.

К о с т я. Напишите в письме.

С т а р у ш к а. Это совсем не то. Вы только меня не забывайте. Мы должны опять увидеться. Валечка, Раечка, Костенька… Обязательно… (Машет рукой, шлет воздушный поцелуй и уходит.)

Костя, Валя и Рая остаются на сцене и машут ей вслед рукой. Раздается рев самолета. Этот рев усиливается и затем постепенно затихает.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ

Письмо старушки

На сцене  В а л я, Р а я  и  К о с т я. В руках у Раи конверт.

Р а я (вынув письмо). Наконец-то. Первое письмо. (Читает.) «Дорогие мои Валечка, Раечка и Костенька! Даже не верится, но я в Америке».

К о с т я. Кто под нами вверх ногами? Подумать только — наша старушка!

На авансцену выходит  с т а р у ш к а  и озирается.

С т а р у ш к а. Даже не верится, но я в Америке.

Быстро входит  И л ь я — он выглядит моложе своих лет. Держится бодро, одет хорошо и неярко. На глазах чуть затемненные очки. Стремительно проходит мимо старушки раз, другой.

(Неуверенно.) Илюша!

И л ь я. Мама!

В а л я (вытирает глаза). Обалдеть!

Р а я (читает). «Мы сразу узнали друг друга. А затем Илюша повез меня на своем автомобиле к себе домой».

Рая, Валя и Костя уходят. Старушка и Илья смотрят друг на друга.

С т а р у ш к а (вздохнув). Постарел ты все-таки… И потолстел.

И л ь я. А ты выглядишь превосходно.

Входит  П э г г и, очень подтянутая моложавая американка. В парике. В дальнейшем она будет менять парик к платью.

Как ты находишь мою жену Пэгги?

С т а р у ш к а (Пэгги). Вы совсем молодая женщина.

И л ь я (матери). Она не говорит по-русски. (Жене.) Мать находит, что ты выглядишь великолепно.

П э г г и. Дивная старушка. Эли, я ее буду называть мамой.

И л ь я (матери). Пэгги спрашивает, может ли она называть тебя мамой?

С т а р у ш к а. Конечно! Я еще не успела шагнуть, а у меня уже красивая дочь.

И л ь я (Пэгги). Мать от тебя в восторге. Поцелуй ее. Ей это будет приятно.

Пэгги прижимается щекой к старушке. Та ее целует. Входит  Р э ч е л — хорошенькая девушка лет семнадцати, в розовых джинсах и свитере.

(Матери.) А мою дочь Рэчел ты узнала? По фото. Она учится в университете.

С т а р у ш к а. Прелесть. Она тоже не говорит по-русски?

Р э ч е л. Говорю. От папы. А потом, я учусь на факультете славистики. Можно я вас поцелую, бабушка?

С т а р у ш к а. Бабушка! И она еще спрашивает.

Они целуются.

(Илье.) А где твой старший сын?

И л ь я. В Нью-Орлеане. Он обещал приехать. Мы сами не видели его целую вечность. (К Пэгги.) Ты не помнишь, когда Джонатан был у нас последний раз?

П э г г и. Конечно, помню. Что-то около двух лет назад.

И л ь я (матери). Но он обязательно выберется в ближайшее время.

С т а р у ш к а. С женой и детьми?

И л ь я. Это сложнее. Глория, его жена… Ей чуть-чуть нездоровится. Что-нибудь придумаем. А что ты скажешь по поводу своей комнаты? Нравится она тебе?

С т а р у ш к а (восхищенно). Очень. Я думала, Нью-Йорк — это небоскребы, шум, звон, лязг… А оказалось — небоскребы есть, но у меня под окном — парк. И балкон. И тихо.

И л ь я. Да, это такой район.

П э г г и (Илье). Эли, спроси маму, какая у нее диета? Чтобы я могла готовить.

И л ь я (старушке). Пэгги спрашивает, какие у тебя любимые блюда? Что тебе можно есть, а чего нельзя? Она все это должна знать.