Темная Башня. Путеводитель

«Это дает ему возможность говорить о нравственных и теологических глубинах, которые невозможно охватить в обычных произведениях беллетристики. Что-то великое и загадочное колышется в воздухе, с приближением становится чуть более ясным. Мы знаем, что у автора есть какие-то великолепные задумки, и он с каждым шагом приближается к их реализации. И это очень затягивает. Даже не хочется, чтобы все началось и закончилось в одной книге… Но самое удивительное другое: даже такой мощный писатель, как Стивен Кинг, смог найти для себя столько возможностей, такой простор в идее, которая пришла к нему, когда он только-только разменял третий десяток… На примере этой эпопеи о Кинге можно сказать следующее: во-первых, с самой юности его воображение оставалось связным, ничего не теряя и не упуская, а во-вторых, с самого начала своей писательской карьеры он умел вкладывать в свои произведения огромный эмоциональный заряд».[353]

Кинг говорит о месте эпопеи «Темная Башня» во всем его творчестве в послесловии к «Колдуну и кристаллу».

«История Роланда — мой Юпитер — планета, доминирующая над всеми другими (по крайней мере в моем понимании), с необычной атмосферой, безумными ландшафтами, жутким притяжением. Я сказал, доминирует над всеми остальными? Пожалуй, это определение недостаточно точно. Я прихожу к осознанию того, что мир Роланда (или миры), по существу, вбирает в себя все прочие, созданные мною; в Срединном мире есть место для Рэндалла Флегга, Ральфа Робертса, странствующих парней из „Глаз дракона“, даже для отца Каллагэна, проклятого священника из „Жребия“, который уехал из Новой Англии на автобусе и в итоге поселился на границе ужасной страны Срединного мира, которая зовется Тандерклеп. Мне кажется, все они заканчивают там свой путь, но почему нет? Срединный мир появился первым, задолго до них, увиденный суровым взглядом синих глаз Роланда» (ТБ-4).

Когда Кинга спросили, считает ли он, что эпопея «Темная Башня» его magnum opus, он ответил:

«Да, считаю. Всякий раз, останавливаясь, я возвращался и говорил: „На этот раз я собираюсь действительно постараться, сделаю все возможное, чтобы закончить эту работу“. И всякий раз выходило, что история словно ждала меня. Я даже спрашивал себя: „А чего я так долго не садился за нее?“ Точного ответа, полагаю, нет, но всякий раз, когда я заканчивал очередную книгу, мне, похоже, требовалась пауза, чтобы колодец вновь наполнился… Завершение „Темный Башни“ — роскошный бант на коробку с моими книгами. Прямо-таки подведение итогов. И думаю, все, что я еще напишу, будет эпилогом к тому, что стало произведением моей жизни».[354]