Темная Башня. Том 3

— Я хочу, чтобы вы вернули мне все книги, — тут же перебил его Тауэр. — И вам бы лучше хорошо о них заботиться, молодой человек.

— Я уверен, что они в прекрасном состоянии, — Эдди напомнил себе о необходимости при случае вновь прикусить язык. «Или снова взять у Эрона ремень и впиться зубами в него, если язык станет жалко».

— Рад это слышать, молодой человек. Теперь у меня не осталось ничего, кроме этих книг.

— Да, если не считать еще сорока или около того, которые хранятся в различных банковских ячейках, — вставил Эрон Дипно, не обращая ни малейшего внимания на злобный взгляд, которым удостоил его Тауэр. — Экземпляр «Улисса» с автографом, возможно, самое лучшее, но хороши и несколько томов Шекспира, и полное собрание сочинений Фолкнера, подписанное автором…

— Эрон, почему бы тебе не замолчать?

— …и издание «Гекльберри Финна», которое в любой день недели можно легко обратить в «мерседес-бенц», — закончил Дипно.

— Короче, одна из них называлась «Салемс-Лот». Написал ее…

— Стивен Кинг, — назвал автора Тауэр. Еще раз взглянул на пулю и положил на стол рядом с сахарницей. — Мне говорили, что он живет где-то неподалеку. Я купил два экземпляра «Лота» и три его первой книги, «Кэрри». Собирался поехать в Бридгтон и подписать их у него. Теперь, наверное, не получится.

— Я не понимаю, почему она такая ценная, — продолжил Эдди, и тут же воскликнул. — Ох, Роланд, больно!

Роланд проверял только что наложенную на ногу Эдди повязку.

— Не дергайся, — бросил он.

Тауэр не обратил внимания на их реплики. Эдди вновь развернул книготорговца в сторону его любимого конька, навязчивой идеи, самого дорогого в жизни. По разумению Эдди, Голлум из книг Толкиена сказал бы, «его прелести».

— Вы помните, что я говорил вам, когда мы обсуждали роман «Хоган», мистер Дин? Или «Доган», если вам так больше нравится? Я говорил, что стоимость редкой книги, или редкой монеты, или редкой марки, складывается из многих факторов. Иногда это всего лишь автограф…

— На вашем экземпляре «Салемс-Лот» подписи автора не было.

— Совершенно верно, потому что этот конкретный автор еще молод и не очень известен. Он может вырасти в большого мастера, а может и не вырасти, — Тауэр пожал плечами, словно говоря, что на все воля ка. — Но эта книга… видите ли, тираж первого издания составил лишь семь с половиной тысяч экземпляров, и почти все продали в Новой Англии.

— Почему? Только потому, что автор — уроженец Новой Англии?

— Да. Как часто случается, ценность книги создается исключительно благодаря случаю. Местная сеть книжных магазинов решила организовать рекламную кампанию. Они даже сподобились на рекламный ролик, чего практически не бывает в рамках региональных кампаний. И их стратегия сработала. Сеть магазинов «Книжная страна Мэна» заказала пять тысяч экземпляров, практически семьдесят процентов тиража, и продала едва ли не все. Опять же, как и в случае с «Хоганом», не обошлось без опечаток. Не на титульном листе, но на клапане суперобложки. Вы можете определить первое издание романа «Салемс-Лот» по вырезанной цене. В последнюю минуту издательство «Даблдей» решило увеличить ее с семи долларов девяносто пяти центов до восьми девяносто пяти, и по фамилии священника.

Роланд оторвался от повязки на ноге Эдди.

— А что не так с фамилией?

— В книге фамилия священника Каллагэн. А на клапане написано отец Коди, хотя на самом деле Коди — фамилия городского врача.

— И этого достаточно, чтобы цена книги поднялась с девяти баксов до девяти с половиной сотен? — изумился Эдди. Тауэр кивнул.

— Да, из-за малого тиража, обрезанной суперобложки, опечатки. Но в коллекционировании первых изданий есть еще и элемент спекулятивности, который я нахожу… очень будоражащим.

— Это лишь одно из определений, — сухо заметил Дипно.

— Например, предположим, что этот Кинг станет знаменитым и получит признание критики? Я понимаю, шансы невелики, но, допустим, это случилось? Тогда и без того редкие экземпляры первого издания его второго романа будут стоить уже не девятьсот пятьдесят долларов, а в десять раз больше, — он хмуро глянул на Эдди. — Так что берегите мой экземпляр.

— Я уверен, что вы получите его в наилучшем виде, — ответил Эдди и задался вопросом, а что подумает Тауэр, узнав, что книга эта стояла на полке в доме одного из персонажей романа? А вышеупомянутый дом находился в городке, практически ничем не отличающемся от другого городка, из старого фильма, в котором звезда экрана Юл Бриннер сыграл двойника Роланда, а подающий большие надежды Хорст Бушхольц — Эдди. «Он подумает, что я — псих, вот что он подумает». Эдди поднялся, его качнуло, он ухватился за кухонный стол. Через несколько секунд мир перестал вращаться.

— Идти сможешь? — спросил Роланд.

— Раньше мог, не так ли?

— Раньше никто в твоей ноге не ковырялся.

Эдди оторвался от стола, сделал несколько пробных шагов, кивнул. Боль вспыхивала в голени всякий раз, когда он перемещал вес тела на правую ногу, но, тем не менее, идти он мог.

— Я дам вам оставшиеся таблетки «Перкосета», — предложил Эрон. — Себе я еще достану.