Темная Башня. Том 3

— Перед городком из книжки стоит проблема из сказки, — продолжал Эдди. — И жители книжного городка зовут отряд киношных героев, чтобы те спасли их от сказочных злодеев. Я знаю, все это реально… людям предстоит умереть, этого не избежать, прольется настоящая кровь, крики будут настоящими, и слезы потом тоже будут настоящими… но в то же время меня не покидает ощущение, что все это не более реально, чем театральные декорации.

— А Нью-Йорк? — спросил Роланд. — Каким ты почувствовал его?

— Таким же, — ответил Эдди. — Смотри, что получается. На столе остается девятнадцать книг, после того как Джейк забрал «Чарли Чу-Чу» и книгу загадок… а потом, как по мановению волшебной палочки, в магазине появляется Балазар! Этот хер моржовый!

— Эй, эй! — воскликнула за их спинами Сюзанна. — Мальчики, давайте без ругательств!

Джейк толкал по дороге коляску. На коленях Сюзанны лежали сдобные шары. Оба выглядели веселыми и счастливыми. Роланд предположил, что хорошему настроению в немалой степени способствовал обильный обед.

— Иногда чувство нереальности исчезает, не так ли?

— Это не совсем нереальность, Роланд. Это…

— Давай не вдаваться в подробности. Иногда оно исчезает. Не так ли?

— Да, — ответил Эдди. — Когда я с ней.

Он подошел к ней. Наклонился. Поцеловал. Роланд наблюдал за ними, встревоженный.

3

Свет уходил вместе с днем. Они сидели у костра, наблюдая за его уходом. Легкое чувство голода, возникшее к вечеру, вполне утолили сдобные шары, принесенные Сюзанной и Джейком. Роланд погрузился в глубокое раздумье, причиной которого послужили несколько слов Слайтмана-старшего. Потом вскинул голову, оглядел свой ка-тет.

— Некоторые из нас, может, и все, возможно, встретятся этой ночью в Нью-Йорке.

— Я только надеюсь, что на этот раз мне удастся попасть туда, — сказала Сюзанна.

— Как решит ка, так и будет, — ответил Роланд. — Самое главное — мы должны держаться вместе. Если только один из нас попадет сегодня туда, думаю, это будешь ты, Эдди. Если только один из нас попадет туда, ему… может, ей… надо оставаться на месте, пока вновь не зазвучит эта мелодия, эти колокола.

— Каммен, — вставил Эдди. — Так называл эту музыку Энди.

— Вы все это поняли?

Они кивнули, но, взглянув на их лица, Роланд понял, что каждый из них оставил за собой право решать, как поступить в тот самый момент, в зависимости от ситуации. Как, собственно, он и ожидал. Потому что они или уже стали стрелками, или еще нет.

Он удивил даже самого себя, потому что с губ сорвался короткий смешок.

— Что ты нашел забавного? — спросил Джейк.

— Просто подумал, что за долгую жизнь приходится иметь дело с очень странными людьми.

— Если ты про нас, позволь мне тоже кое-что сказать тебе, Роланд, — не замедлил с ответом Эдди. — Тебя, видишь ли, тоже нормальным не назовешь.

— Полагаю, что так, — согласился Роланд. — Если в Нью-Йорк попадут двое из нас, трое, может, все четверо… мы должны взяться за руки, когда зазвучит музыка.

Сюзанна вдруг запела, удивив всех. Только Роланду показалось, что песня какая-то странная: она выкрикивала строчку за строчкой, практически не связывая их друг с другом. Но, пусть песни и не получалось, голос ее звучал достаточно мелодично:

— «Дети, когда вы слышите кларнет… Дети, когда вы слышите флейту… Дети, когда вы слышите тром-бон-н… Вы должны поклониться и-и-ДОЛУ!»

— Что?

— Песня поля, — ответила она. — Такие пели мои дедушки и бабушки и их родители, собирая хлопок для своих хозяев. Но времена меняются. — Она улыбнулась. — Впервые я услышала ее в кофейне Гринвич-Виллидж в 1962 г. И пел ее мужчина, белый блюзмен, которого звали Дейв ван Ронк.

— Готов спорить, Эрон Дипно тоже там был, — пробормотал Джейк. — Черт, готов спорить, сидел за гребаным соседним столиком.

Сюзанна повернулась к нему, удивленная, сосредоточенная.

— Почему ты так решил, сладенький?

— Потому что он подслушал, как Келвин Тауэр говорил, что этот парень, Дипно, болтался по Виллидж с… что он сказал, Джейк?

— Не по Виллидж — по Бликер-стрит, — рассмеялся Джейк. — Мистер Тауэр сказал, что мистер Дипно болтался по Бликер-стрит еще до того, как Боб Дилан научился играть на своем «хохнере». Это, должно быть, аккордеон.

— Должно быть, — кивнул Эдди, — и пусть я не поставлю на слова Джейка ферму, но готов поставить больше, чем карманную мелочь. Меня даже не удивит, если выяснится, что барменом в той кофейне был Джек Андолини. Потому что именно так устроена жизнь Девятнадцатиландии.

— В любом случае те из нас, кто попадет в другой мир, должны держаться вместе, — повторил Роланд. — На расстоянии вытянутой руки, постоянно.

— Не думаю, что я туда попаду, — вырвалось у Джейка.

— С чего ты так решил? — удивленно спросил стрелок.

— Потому что я не смогу уснуть, — ответил Джейк. — Слишком возбужден.

Но со временем они все уснули.

4