Темная Башня. Том 3

Он знает, что это сон, навеянный случайной фразой Слайтмана, однако не может вырваться из него. Всегда ищите дверь черного хода, бывало, говорил им Корт, но, если в его сне и есть эта дверь, найти ее Роланд не может. «Я слышал об Иерихонском Холме и другие кровавые истории…» — вот что сказал Слайтман-старший, старший ковбой на ранчо Эйзенхарта, да только для Роланда Иерихонский Холм практически реален. Почему нет? Он же там побывал. Для них это был конец. Там умер целый мир.

День удушающе жаркий; солнце добирается до зенита и словно застывает там, будто его приколотили гвоздями. Под ними — длинный пологий склон, уставленный огромными серо-черными каменными лицами, изъеденными эрозией статуями, которые вырубила и поставила здесь давно ушедшая цивилизация. Люди Гриссома, наседая, мельтешат среди статуй, а Роланд и его немногие оставшиеся в живых соратники поднимаются все выше, отстреливаясь. Стрельба не смолкает, выстрелы гремят и гремят, пули жужжат вокруг каменных лиц и голов или впиваются в них, как жаждущие крови москиты. Джейми Декарри убил снайпер, возможно, сын Гриссома, у которого орлиный глаз, или сам Гриссом. Ален нашел еще более ужасный конец: его застрелили темной ночью, до начала решающей битвы, двое лучших друзей. Глупая ошибка, нелепая смерть. На помощь надежды не было. Колонна Демулетта попала в засаду под Римроксом и полегла, а когда Ален, далеко за полночь, прискакал, чтобы сообщить об этом, Роланд и Катберт… грохот их револьверов… и, о, когда Ален выкрикнул их имена…

Теперь они на вершине и отступать больше некуда. За их спинами, на востоке, отвесный обрыв вел к Соленому морю, которое в пятистах милях к югу называлось Чистым. А с запада находился склон с каменными лицами и орущими, наступающими людьми Гриссома. Роланд и его соратники убили их сотни, но в живых, по самым скромным подсчетам, осталось еще две тысячи. Две тысячи людей, раззявленные рты, выкрашенные синим лица, кто-то с винтовкой, некоторые даже с базукой… против дюжины. Именно столько их осталось, на вершине Иерихонского Холма, под палящим солнцем. Джейми мертв, Ален пал под пулями своих лучших друзей, надежный, верный Ален, который мог бы под покровом ночи укрыться в безопасном месте… Катберт ранен. Сколько раз? Пять? Шесть? Рубашка — алая от крови. Половина лица залита кровью, заплывший глаз с той стороны смотрит невидяще. Однако он по-прежнему крепко держит рог Роланда, тот самый рог, в который когда-то дул Артур Эльдский. Так, во всяком случае, гласят легенды. И не собирается отдавать его. «У меня получается лучше, чем у тебя, — со смехом говорит он Роланду. — Возьмешь его, когда я умру. Не забудь взять его, Роланд, ведь он — твоя собственность».