Темная Дейзи

Я сдалась, прекращая попытки отпроситься. Не было смысла спорить с моей матерью. Нельзя выиграть спор с человеком, отказывающимся в него вступать. Я оставила их и поднялась в свою комнату, злясь, что ко мне относились как к ребенку, хотя я уже себя им не чувствовала. Нэнси даже не разрешала мне читать письма из больницы, хотя они были обо мне. Я вспомнила последнего врача, к которому ходила, и каким веселым и обнадеживающим он был, в отличие от остальных. «Давай, пора проживать свою жизнь», сказал он мне с широкой улыбкой, словно со мной все было хорошо. Жить – единственное, чего мне хотелось, поэтому я не понимала, почему Нэнси все еще настойчиво запирала меня и относилась ко мне как к фарфоровой кукле.

Вскоре после ужина вода отступила достаточно, чтобы Роуз, Лили и Конор могли уйти. Они переоделись в красивые наряды для ежегодной пляжной вечеринки в честь Хэллоуина и, как всегда, я пропускала все веселье. Когда они втроем ходили на местные вечеринки, они обычно согласовывали свои костюмы. В том году они были Львом, Ведьмой и Тыквой. Роуз была львом, Лили была ведьмой – эту роль она знала отлично – а Конор был одет во что-то похожее на оранжевый мешок.

Я сидела на верхней ступеньке лестницы, глядя, как они надевают свои пальто и прощаются. Потом я услышала хлопок входной двери и услышала, что взрослые возвращаются на кухню к своим напиткам. В своей ярости из-за всей этой несправедливости я споткнулась о старую плетеную корзину на площадке, где в нашем детстве хранились разные костюмы для игр с переодеванием. Я раздраженно ее пнула, а затем у меня появилась идея. Я открыла ее, доставая старые самодельные костюмы охотника за привидениями и Гизмо, вместе с ведьмовскими шляпами и париками, но поняла, что этого не хватит, чтобы изменить мою внешность и спрятать лицо. А потом я нашла старую простыню с моего выступления в роли призрака, накинула ее себе на голову, выровняв прорези на уровень глаз, а затем посмотрела в зеркало. Я затолкала простыню в свой рюкзак и разработала план.

Сделав в кровати холмик в форме себя из плюшевых игрушек, я прокралась вниз и выскользнула на улицу. Пробежала по берегу на полной скорости под светом луны, постоянно оглядываясь, чтобы проверить, не заметили ли мой побег. Потом я вскарабкалась по тропе на скалу и увидела Конора с сестрами всего в нескольких метрах впереди меня. Они выбрали длинную дорогу – она была безопаснее всех в темноте – но я знала, как срезать и добраться до машины Конора раньше них, как раз вовремя, чтобы забраться в багажник. Тогда никто не утруждался запирать машины, оставляя их за песчаными дюнами. С 1988-го столько всего изменилось. Сейчас нас учат ожидать опасности от всех окружающих.

Конор одолжил старую голубую «Вольво» у отца, не поставив мистера Кеннеди в известность и не спросив разрешения. Прощения просить проще, чем разрешения, но Конор больше не просил у отца ни того, ни другого. Тогда машина уже была побита настолько, что чинить ее не было смысла. С тех пор, как отец Конора вернулся к попыткам утопить свои горести, он не раз возвращался домой из паба пьяным, зачастую въезжая в дерево или забор по дороге, но на скоростях, которые, вероятно, оставляли только вмятины в его гордости и на машине.

Конор недавно сдал на права – за несколько дней до того – и ему не терпелось впечатлить Роуз до того как она уедет в университет. Он открыл пассажирскую дверь своей девушке, оставляя Лили садиться назад самостоятельно. Она побрызгалась своими духами Poison, завоняв всю машину – на ней уже и так хватала парфюма, чтобы спугнуть скунса – и от запаха мне захотелось чихнуть. Я прикрыла руками нос и рот, и затаилась в своем укрытии.

– Неплохая тачка, – злобно сказала Лили и Конор так сильно хлопнул дверью, что я удивилась, как она не слетела с петель. Когда он завел машину, я задумалась, хватит ли мне воздуха в багажнике, чтобы пережить поездку. Машина кашлянула и вздрогнула несколько раз, прежде чем ожить и я запаниковала. Сердце грохотало у меня в груди, я ощущала непреодолимое желание чихнуть, что я и сделала, но, к счастью, Конор в этот момент включил радио. Он вставил кассету в проигрыватель, и зазвучала песня Don’t Worry Be Happy, сменив шум радио. Мои сестры знали текст наизусть, поэтому подпевали, пока Конор выезжал из-за песчаных дюн на извилистую дорогу вдоль скалы.

Дорога была неровной, поэтому меня начало укачивать, но до другого конца бухты Блексэнд, где устраивались хэллоуинские вечеринки, было пять минут езды. Мне было тринадцать и я бывала только на вечеринках в Сиглассе, устраиваемых бабушкой. Мой восторг перевешивал страх. Это было захватывающе. Когда мы наконец-то остановились, я подождала, пока они выйдут, а затем попыталась открыть багажник. Он не поддавался. Конор запер машину. Я представила, как они уходят, а у меня кончается кислород, и моя паника подскочила с нуля до сотни прежде, чем я успела сделать вдох. Я закричала.

Конор не был доволен, открыв багажник, он надувал свой костюм и я увидела, что прервала его на середине.