Темная дикая ночь (ЛП)

– Слушай, – начинает она, – ты не можешь делать вид, что с тобой все в порядке и при этом ни с кем не разговаривать. Если тебе грустно, скажи, и я останусь и предоставлю тебе свои свободные уши. Если же не хочешь с нами разговаривать, продолжай притворяться, что быть отшельником-трудоголиком – это нормально, но притащи свою задницу в бар хотя бы на один чертов вечер.

– Оливер придет?

– Да, – отвечает она. – Твой друг Оливер придет.

Откинувшись на спинку дивана, я закрываю глаза. Мое сердце разогналось до двухсот ударов в секунду.

***

Сегодняшние сборы занимают уйму времени. Я в ярости или чувствую вину? Сама не знаю. У меня полный шкаф одежды, что я купила для автограф-сессий и появлений на публике, и кто бы знал, до чего я ее терпеть не могу! Одно платье слишком короткое, другое слишком длинное, третье – обтягивающее. Стоит ли мне показать декольте, или все скрыть? Одеться ли мне неряшливо, чтобы показать, что мне плевать, с кем он там ужинает, или приложить все усилия, чтобы выглядеть потрясающе?

В конце концов я надеваю черный свитер с V-вырезом (немного декольте), мои любимые джинсы и ботинки. Сейчас мои волосы длиннее обычного – до середины спины – и вместо хвоста или пучка я оставляю их распущенными. Я заправляю их за уши – так, по крайней мере, смогу, если надо, ими прикрыться. Никогда особо не пользуясь косметикой – у меня не было нужды ни в тональной основе, ни в пудре, – сегодня я все же наношу блеск для губ.

Я ненавижу целоваться с ним на губах, так что это своего рода страховка от невинных поцелуев под градусом с отчаянно любимым мужчиной, который, по всей видимости, вчера вечером отправился на что-то вроде свидания.

Когда я приезжаю, все в сборе за нашим постоянным столиком. Вижу Анселя, Миа, Финна, НеДжо, Лондон и Оливера, сидящего спиной ко мне и широкими плечами закрывающий от меня Харлоу, хохот которой слышен за несколько метров.

Мой желудок подпрыгивает к горлу. Я машу рукой Фреду и останавливаюсь у столика, ожидая, что Оливер заметит меня и пропустит. Это немного похоже на падающие домино: один за одним, каждый замечает мой приход и инстинктивно улыбается, после чего улыбка вянет, когда он вспоминает и, повернувшись, смотрит на Оливера.

Клянусь, мое сердце сейчас вот-вот пробьет грудь.

Господи боже мой. У него перехватывает дыхание, когда я встаю рядом, он просто молча смотрит мне в лицо, и кажется, что миг затянулся на вечность.

Прямо сейчас я чувствую, будто схлопотала по лицу: мне не просто его не хватает, – я нуждаюсь в нем. Я не хочу эту дистанцию. Не хочу, чтобы все закончилось. Не хочу его потерять. Какого хрена я воображала, что смогу сегодня с этим справиться?

Наконец он меня пропускает, слегка улыбаясь и глядя вниз.

– Садись.

На нем темно-зеленая футболка с Preacher [рус. «Проповедник» – серия комиксов DC Comics – прим. перев.] и те джинсы, что я стащила с него той ночью и впервые сделала минет.

Я все еще помню ощущение его кожи у меня на губах и прикосновение подрагивающих рук к моим волосам.

Все еще помню его стоны в душе. И что мы там сделали.

На панно изображена стоящая перед зеркалом девушка, а вокруг нее в воздухе кружат слова «Я НЕ ГОТОВА К ЭТОМУ. Я НИ НА САМУЮ МАЛОСТЬ К ТАКОМУ НЕ ГОТОВА!»

– Привет, – наконец выдаю я.

– Привет, – он сглатывает, взгляд на мгновение падает на мои губы, а затем он берет выражение своего лица под контроль, как на это способен только Оливер. С воскресенья я вижу его в первый раз, и это ощущается, будто сердце вывернули наизнанку.

Господи, если это так трудно для меня, я даже не могу себе представить, до чего трудно ему. Ужасающе. Но вы только посмотрите на него: спокойный и уравновешенный, как, впрочем, и всегда. Не думаю, что я когда-либо восхищалась кем-то еще, как им.

– Привет, Лола, – говорит Ансель и улыбается настолько широко, что его ямочки кажутся бездонными.

Я улыбаюсь ему в ответ.

– Ну и как дела с книгой? – чересчур громко спрашивает Харлоу.

Я взглядом отвечаю ей: «Что, правда? Мы сейчас станем это обсуждать?» – а вслух говорю:

– Хорошо.

– Ну да, все хорошо, – бормочет она, и Финн легонько толкает ее локтем.

Это самый неловким момент в истории человечества, а я сижу тут, ощущая себя, будто меня пытают раскаленной кочергой, в то время как вокруг меня начинаются осторожные разговоры ни о чем серьезном. Не долго думая, я откидываюсь назад, вытаскиваю из сумки ручку и начинаю выводить каракули на салфетке. И чувствую, как Оливер поворачивается и смотрит, что я рисую. А это уже его неосознанный порыв, и у меня все внутри разливается теплом от того, что он всегда так делает: придвигается ближе, будто хочет стать частью этого.