Темная империя. Книга первая

– Как же как же, – старик тяжело вздохнул, – сначала ребенок в детском умер едва не на руках, после пациент во время операции.

– Второй, – вставил Девенур.

– Второй? – переспросил Эллохар.

– У мясника из Гвиролла отказало сердце во время операции магианны Соер, Сайрен ей ассистировала.

– Да, действительно второй.

– Соер собиралась выпроводить адептку домой, – припомнил Девенур, – не далее как час назад, максимум полтора.

Слушающий их беседу магистр, уточнил:

– То есть три смерти за один день?

– И погибший при родах младенец – четыре, – безразлично подтвердил Девенур.

Внезапно обоим целителям вдруг показалось, что глаза их собеседника полыхнули синим огнем. На мгновение. Но вежливо улыбнувшись, странный мужчина поинтересовался:

– А сейчас бедный несчастный ребенок у которого и так было горе, а теперь после всех смертей вероятно еще и истерика, где?

Переглянувшись, целители пробормотали что-то вроде «дома». Но уже в следующее мгновение оба как-то нахмурились, уставились в пол и Девенур выдал:

– Так квартал же сожгли.

– Сожгли, – подтвердил старец.

В коридор выбежала сестра милосердия, с воплем:

– Пациенту хуже!

Целители, мигом утратив сонную рассеянность, развернулись и бросились к палате, Девенур на ходу приказал:

– Найдите мне Соер, быстро!

Магистр Смерти, вскинув бровь, смотрел как резво убегают оба мага, совсем не молодых мага. Прикрыв глаза на мгновение, потянулся к обоим, и сделал то, что счел правильным. Вопли «Я вижу, Девенур, вижу!» и «Магия, она вернулась! Готовьте операционную!» расслышал, уже покидая лечебницу.

Выйдя в промозглую ночь, Эллохар втянул воздух и задержал дыхание. Найти запах, ее тонкий едва уловимый аромат оказалось невозможным – он ощущал сотни иных, неприятных и местами отвратительных, но искомого не было. Принц Хаоса огляделся, и вспомнил путь до лечебницы, и решительно отправился к площади, воскрешая в памяти запах той ночлежки, в которой девушка несомненно спала. Дома-то у нее, как оказалось, не было.

* * *

Третье королевство. Сарда

Найрина Сайрен

Меня шатало. От невыплаканных слез, от смертельной усталости, от осознания окружающей действительности. Джекас пытался усадить к себе на колени – помешал живот. Его. И теперь я находилась во главе стола рядом с главарем и не сводила взгляда с сидящей в другом конце стола женщины. Подбитый глаз, отсутствующие передние зубы, сломанный и плохо сросшийся нос, красное платье, открывающее грудь до середины, отвратительная пьяная улыбка – прежняя королева главаря банды Крестов. Пожалуй более наглядной демонстрации моей лучшей судьбы в его понимании Джекас предоставить не мог.

– Пей! – приказал мой новый «хозяин».

Госпожа Урас щербато улыбалась, оглядывая «гостей» пьяными глазами. Насколько я поняла, меня продали.

– Пей! – повторил Джекас и плечом толкнул, видимо, по его мнению, подстегивая к исполнению приказа.

Не рассчитал – от удара я слетела со стула и оказалась на полу, выставив вперед ладони, чтобы защитить лицо. Послышался громовой хохот пьяных «парней» Джекаса. Сам главарь выругался, протянул руку, схватил за шиворот и вернул меня на место. Некоторые из присутствующих тоже свалились на пол, от смеха. Вероятно, их весьма потешил вид моих испачканных ладоней, на которые я и сама смотрела с некоторой смесью удивления и непонимания. Я действительно не могла понять, до какой степени здесь не убиралось – на руках были пласты грязи. Пласты. Они отслаивались! А затем, едва отпал еще кусок грязи, показался беленький червячок, попытавшийся торопливо юркнуть в норку! С трудом подавив рвоту, я осторожно взяла нож, отделила пласты грязи от ладоней и дала им упасть на пол – червяк или не червяк, а существо живое, я не могу отнять его жизнь. И вот после этого, ни на кого не глядя, я вскочила и опрометью бросилась в уборную.

Я выдраивала руки до красноты, до боли, до царапин, которые оставляло грубое хозяйственное мыло, предназначенное скорее для стирки белья, чем для гигиенических процедур. Прекратила, лишь когда поняла, что слезы душат, не дают вдохнуть. Остановилась, подняла голову, посмотрела в зеркало – и не узнала. Себя. Я просто не узнала. Мне семнадцать лет – семнадцать. Но сейчас я бы дала больше. Белое лицо, запавшие щеки, глаза, окруженные синевой усталости. Неужели это я?

– Эй ты! – стук в двери. – Выходи, ждут.

Голос одного из бандитов, занимающую странную должность, что-то вроде охраны главаря.

– Да, сейчас, – ответила с трудом.

Вновь посмотрела в зеркало. Я самой себе казалась маленькой и потерянной. Где мой дом с яблоневым садом, мой брат, няня, родители… Я все потеряла, а теперь могу потерять и себя. Или не могу. Мне вспомнилось лицо того малыша, что тихо умер в кроватке. Просто умер. Молча. Неужели я позволю себе так же молча погибнуть?!

– Ну, ты! – удар в дверь.

Дверь старая, дверной косяк покосившийся, еще один удар и дверь свалится на меня, а это дуб – древесина тяжелая. Дверь значит так же. В моем нынешнем состоянии удар подобной силы может меня просто убить.