Темная история в третьем роддоме

— Да, Заинька, — просюсюкала она в трубку. — Да, закончила, можешь забрать. Как поживает Петр Евгеньевич? Хорошо поживает, пинается, как будущий футболист. Только с чего ты решил, что там Петр Евгеньевич? Нет, в отношении отчества у меня сомнений нет. Евгеньевич, успокойся. Нет, двое их не стало, слава богу. Но с чего ты взял, что там мальчик? Я, вон, всю первую беременность была уверена, что мальчик. Аську, кстати, забрал? Не надо про твои два снаряда и мою воронку, снайпер ты наш… Ладно, ладно, меньше слов, больше дела. Я уже жду. Пока, целую.

Она отключилась и положила телефон на угол стола. На экране была фотография красивого мужчины с маленькой девочкой. Тот самый Евгений с Аськой. Какой мужчина позволил бы жене держать на экране фотку чужого красавчика? Мужчина действительно был красив: хорошо сложенный блондин с голубыми глазами. На вкус Тани, даже слишком красив. Приторно-киношно. Но, по крайней мере, понятно, на кого Елизавета Сергеевна променяла Дежнева.

— Елизавета Сергеевна, — набралась смелости Зуева. — Вы, вот, в самом начале говорили, что на Станислава Борисовича все новенькие вешаются. А вы почему за него замуж не вышли?

— А почему я должна была выйти за него замуж? — улыбнулась Горская.

— Ну, как, — пожала плечами Таня. — Вы давно работаете вместе, по возрасту подходите… — и, выдохнув, добавила: — Красивые оба.

— Мы со Стасом друзья. Еще с института. Мы в одном кружке были. Потом я проходила практику, где он был в интернатуре. Потом в интернатуре была уже я — в одном отделении со Стасом. В общем, как-то так и сложилась наша дружба. А друзей не трахают. Ты к нему всё же неравнодушна…

Морозка с печальной улыбкой подошла ближе и потрепала Татьяну по плечу.

— Стас — замечательный мужчина, — продолжила она. — Умный, деликатный, спокойный. Со стержнем внутри. За ним хочется спрятаться. Но он женат на работе.

— Я ничего не… — начала оправдываться Таня.

— Вот и не надо. Найди себе нормального парня. Ты — девочка хорошая, симпатичная, всё у тебя впереди. А Стас — это как горизонт. Он недостижим. С этим нужно просто смириться.

— Да не нужен мне ваш Стас, — обиделась Таня. — Я просто так спросила.

— Просто так, — слишком легко согласилась Морозка.

— Я могу идти домой?

— Да, конечно, мне всё равно мужа ждать. Я сама тут всё разгребу.

Таня закрыла за собой дверь и отправилась в сторону гардероба, где оставила верхнюю одежду. И что она такая дура? Чего ей не молчалось? Ну, знает она теперь, что у Морозки и Дежнева ничего не было. Легче стало?

Станислав Борисович открытым текстом говорил, что женитьба его не интересует. Таня это знала. Она не знала, насколько сильно к нему привяжется. Насколько болезненна будет сама по себе мысль, что Стаса не будет рядом. И эти его слова: «Я не хочу, чтобы ты уходила». Эта его открытость. Всё это давало иллюзию, что с ней всё будет не так. Что она особенная. Но, выходит, это лишь иллюзия, мираж.

Горизонт. Надо же было такое придумать.

И зачем он Таню в консультацию отправил? Чем она ему не угодила? Она ему не хамила, ничего не требовала, истерик не закатывала. Она ему даже не писала. Если не считать те «листовки» в самом начале. Он сам. С другой стороны, если человек женат на работе, кого он должен трахать? На монаха Дежнев не похож. Совсем не похож. Тогда где он находит себе женщин? Вывод прост: на работе. Не со всеми же коллегами он "дружит". А тут она так вовремя подвернулась. А может, наоборот, не вовремя. Может, у него встреча с какой-нибудь старой любовницей запланирована, и он убрал Татьяну, чтобы под ногами не мешалась. Конечно, он не знает, что Фея и Таня — одно и то же лицо, и прочие органы тела. Но остальные девчонки вне своей смены и сами добровольно на работу не придут. Только Таня, как Фигаро. Обидно стало просто до слез. Буквально.

Визит в комнату индивидуального пользования объяснил и слезы, и обиды, и сексуальный голод. Версия Станислава Борисовича подтвердилась: у нее начались месячные. Конечно, Фее на время технического перерыва нужно найти замену.

А вот фигушки! Она шла к этому восемь лет. Маленькими шажками. Она получила даже больше, чем мечтала. И если Дежнев думает, что может ее, когда захочет — позвать, когда не хочет — задвинуть за шкаф, как старую картину, так он ошибается. Не на ту напал. Таня будет бороться!

Глава 38

По возвращении домой запал бороться у Татьяны не то чтобы пропал, но слегка притух. Как бороться? Вцепиться зубами, как бульдог в шашлык? Таня, может, и вцепилась бы. Но не умела. Однако и сдаваться она не хотела. Красные пятна на прокладке будили в памяти беседу девчонок в сестринской. Пока Таня клевала там носом, мозг кропотливо фиксировал разговор.

— Не знаю, мне кажется, всё это чушь, — говорила Марго. — Как труселя люстровые.