Темная лошадка

Воняли в основном протухшие кальмары. Два полураскрытых пакета лежали на углу стола: в одном серой склизкой горкой лежали тушки неочищенных кальмаров, в другом какая-то протухшая океаническая рыба. Днем, в самый солнцепек, на эту часть стола ложились солнечные лучи, и ничего удивительного в том, что нежные морепродукты разложились до непонятного месива, не было.

— У них только она передняя железная дверь закрыта была, — сдерживая дыхание, сказала Рената. — А там щели. Вот весь запах в подъезд и шел.

— Негодники, ротозеи, — ворчала Нюся, — столько беспокойства людям наделали. Бьянка! Где у них чистые пакеты? Надо все в пакеты прибрать, перевязать из и только тогда в мусоропровод скидывать. А то потом год от вонищи не отделаемся.

Бьянка и Виталий были в гостиной. На крик Нюси, женщина пришла на кухню, молча выдвинула верхний ящик стола и снова вышла.

Я помогла няне запаковать жуткую слякоть в три пакета, — каждый Нюся обвязала тесемочкой, найденной в том же ящике, — и получила указание:

— Иди выбрасывай, я здесь приберусь. Ишь, сколько натекло…

Выходя из квартиры, я увидела Ренату. С каким-то странным выражением лица девушка смотрела на ворох ключей на тумбе и шевелила губами. До мусоропровода было не больше пяти шагов и, захлопывая железный приемник, я услышала довольно резкое восклицание дочери Кутепова:

— Бьянка! Иди сюда!

Я и Бьянка подошли одновременно и встали за спиной девушки.

— Что это? — вытянув палец и касаясь одной из связок ключей, спросила Рената. — Это же от нашей черной лестницы. Бьянка, у них был ключ от нашей квартиры! Это ты им дала?!

— Нет, — тихо произнесла женщина. — Я им ничего не давала.

Рената круто развернулась и пристально взглянула на мачеху. В упор.

— Тогда откуда?

Бьянка закусила губу и помотала головой.

— Ничего здесь не трогать, — от гостиной к нашей троице подходил Виталий. Видимо, стоя в комнате, он слышал весь наш разговор. — Я вызываю группу.

Вот так, случайно, был найден один из связующих узлов этой истории.

А может быть и не случайно…

Понятых пригласили из сто двенадцатой квартиры. Нас выгнали, и мы, тепло одетые, торчали на террасе и пытались подслушать.

— Вот негодники! — бушевала Нюся. — Ключи раздобыли! Небось, у тебя Бьянка, стащили и подделали.

Окаменевшее лицо Бьянки не выпускало наружу даже тени эмоций. Яркой статуей в пятнах красных маков, она замерла на фоне вечернего неба, и только ветер трепал блестящие волосы и кисти длинной шали, оплетающей тело как кокон. Глаза, еще недавно горевшие беспокойством за друзей, умерли и слабо тлели на белом, словно мрамор лице.

Мне стало ее жаль и я отвлекла Нюсю от упреков словами:

— Спасатели краску на ограде повредили. Смотрите, какое кольцо от троса осталось. Теперь придется заново красить, а то потом железо ржаветь начнет…

— А я говорила, — вступила Света, — негодная это краска. Да разве ж рабочих слушают? Хозяевам главное цвет понравился, а остальное без разницы.

Камушек вновь прицельно попал в Бьянку. Она на этот упрек даже ухом не повела. И мы все прилежно полюбовались свежей царапиной на ультрамариновой трубе. Света бубнила что-то о внутренних и внешних работах с красками и пыталась привлечь внимание хозяйки к причине общего недовольства.

Бьянка глаз на царапину не опустила, цвет краски ее устраивал, так как прекрасно гармонировал с креслами, шезлонгами и диваном-гамаком.

Неожиданно к нашей компании, уже едва различимой в сиреневых сумерках, добавились Михаил Петрович и Туполев. Назар Савельевич делал вид, что мы вовсе не знакомы и к Кутеповым он приехал с дружеским визитом.

Михаил Петрович был крайне доволен. Он потирал руки и ласково смотрел на домашних.

— Ну вот, все и разрешилось, — повторил несколько раз. — Прямо гора с плеч. — Подойдя к жене, он обнял ее за талию, нежно встряхнул и сказал громко, пожалуй, на публику: — Не кори себя, дорогая. Ты ни в чем не виновата. Мы найдем этих мерзавцев. — Кутепов не знал, как еще выразить радость избавления от горьких мыслей: злоумышленники найдены, тайна пропавшего пистолета разгадана — ведь не просто так Хорские обзавелись ключами от его дома! — конец подозрения, тревогам и бессонным ночам. — Предлагаю это отметить! Все в дом, все в дом. — Он широко раскинул руки, словно готовился обнять весь свет, свой пентхауз и нас до кучи. — Коньяк, шампанское, гуляем! Завтра выходной.

Проходя мимо Назара, я улучила минутку и шепнула:

— Надо поговорить. Обязательно на террасе.

В гостиной стало шумно от одного Михаила Петровича. Он шутил, звонил Стрельцовым, приглашая их на вечеринку, и громко давал указания — шампанское, бокалы, виски, лед, коньяк, лимон!

Бьянка упала в угол дивана и забилась там испуганным зверьком. Только глаза настороженно поблескивали, когда муж обращался к ней. Протянутый Михаилом Петровичем бокал шампанского, она едва не уронила.

Мне было очень-очень ее жаль.

Минут через двадцать истерического веселья, я взяла со столика зажигалку и вышла на террасу. Темно-синее небо украсилось искрами звезд, на западе еще угадывалась розовая полоска заката.