Темная лошадка

— Михаил Петрович, — осторожно и медленно начала я, — хотелось бы поговорить о вечере двенадцатого апреля. Мне стало известно, что в тот день Ренаты не было дома. Я знаю, где она была и что делала. Но мне необходимо знать, кто из четырех ребят принес наркотики и предложил уколоться. Я должна это знать, так как в убийстве Коваленко могли использовать кого-то из окружения вашей дочери… — Данную формулировку можно назвать чрезвычайно щадящей.

По мере того как я говорила, пальцы Кутепова расцепились, закинутая нога сползла с колена и со стуком опустилась на пол.

— Кто…? — выдавил он. — Кто тебе сказал?

— Никто. Я догадалась сама. И главное — я хочу вам сказать, дальше стен этой комнаты, наш разговор не выйдет. Я умею хранить чужие секреты.

— И от Назара? — хмуро спросил Кутепов. Растерянность постепенно покидала его.

В принципе, я могла бы ударить себя в грудь и слезно поклясться, но, избегая пафоса, только кивнула. Михаил Петровичу этого показалось мало:

— Ты понимаешь, что от этого может зависеть будущее моей дочери? — настойчиво произнес он.

— Понимаю, — серьезно ответила я. — Если бы не понимала, то разговаривала сейчас не с вами, а с кем-нибудь из окружения Ренаты — задавала бы вопросы, на которые без лишней шумихи, можете ответить и вы.

Михаил Петрович встал, обошел письменный стол:

— Сколько еще человек в курсе дела? — спросил, разглядывая семейную фотографию на стене.

— Только участники, — немного слукавила я. Антон наверняка доложит Туполеву о результатах поездки, но знать об этом Михаилу Петровичу совсем не обязательно. Мы только время потратим объясняя друг другу, что Назар, как человек порядочный трепаться на всех углах не будет.

— Попробовать наркотики предложила Рената, — стоя полу боком ко мне и так тихо, что я решила, что ослышалась, сказал Михаил Петрович.

— Откуда вы это знаете?

— Она сама сказала.

— А может быть, она покрывает кого-то другого?

— Может быть и так. Но я ей верю.

— Почему?

— Потому что это месть. Мне, — опустив голову, почти прошептал Кутепов.

— Откуда вдруг? — удивилась я. — И почему именно двенадцатого апреля?

Михаил Петрович вернулся на диван и, нажимая пальцами на виски, сказал:

— Это длинная история…

— Я готова ее выслушать. И, прошу вас, Михаил Петрович, — я на вашей стороне, будьте откровенны.

— Десятого апреля позвонил Яша, сказал, что освободился, и как-то так получилось, что вроде бы я сам предложил ему приехать сюда. Рано утром одиннадцатого он перезвонил, сказал, что вылетает, и я сообщил о его приезде семье. Рената встала на дыбы. «Если ты снова начнешь встречаться с этим типом, — сказала она, — то потеряешь меня».

— Почему она так ненавидела Коваленко?

— Мне кажется, Рената до сих пор не верит в случайность гибели Елены. Она подозревала и подозревает Коваленко.

— Вы это обсуждали?

— Нет. После появления в нашем доме Бьянки, Рената несколько замкнулась.

— А как она вообще относится к мачехе? Я не заметила в них особенного отчуждения…

— Скорее так, — согласился Михаил Петрович. — Особенно в последнее время их отношения потеплели. Но когда я только женился на Бьянке… вы должны понять… девочка только что потеряла мать и брата и считала, что, женившись, я тоже ухожу от нее. Тем более, что Бьянка ждала ребенка…

— Ситуация более чем ясная, — кивнула я и смутилась. В подростковом возрасте, после развода родителей, я сама пережила нечто подобное и прекрасно знала, какие мысли бродят в детских головах. Кажется, что тебя предают, вероломно и навсегда. — Значит, Рената решила ни сколько вам отомстить, сколько напугать этим поступком. Так получается?

Кутепов удивленно посмотрел на меня и снова перешел на «ты». Что показало, доверие удалось вернуть.

— Ты точнее выразила суть поступка Ренаты. Именно, именно — напугать! Она знала, что я с ума сойду от страха, и совершила этот…этот поступок.

Не знаю почему, но было заметно, что измененная мною формулировка поступка Ренаты, обрадовала Кутепова. Видимо, само понятие «месть», не укладывалось у него ни в голове, ни в сердце. Не умещалось оно там. Раз пять Михаил Петрович повторил: «Напугать, именно напугать!»

И как он раньше не смог подобрать этого слова?!

Так зациклился на собственных несчастьях? Или стал так далек от детских проблем, что совершенно ослеп? Месть — взрослое слово.

Кутепов уронил с души кусок кирпича, несколько оживился, но разговор пришлось вернуть в прежнее русло:

— Вы знаете, где Рената достала наркотики? Или кто ей их достал?

Михаил Петрович помрачнел, но отвечал уже охотнее:

— Она сказала, что рядом с институтом у какого-то торговца.

— Вы возили дочь в наркологический диспансер. Что вам там сказали по поводу дозы?